— Я бы на ее месте в такой период махнула бы, скажем, в Италию и развеялась, освежив заодно, возможно, несколько остывшие любовные чувства, — посмеялась я.
— Ты так говоришь, потому что я тебе не очень-то симпатичен, — заключил Сёити.
Если он искренне так считает, это тяжелый случай. Надо же, какие мы строгие. Я бы не смогла быть с ним рядом: не люблю, когда меня берут за горло.
Ну вот, настроение мое, столь зависимое от обстоятельств, разом испортилось.
Однако, как бы там ни было, я была рада тому, что появился пункт назначения и я могу совершить путешествие на машине. В игривом расположении духа я покинула свое место обитания.
До свидания, квартирка. Я закрыла дверь на ключ. Не знаю, вернусь ли сюда. Такое состояние, когда впереди неизвестность, в душе одиночество и холодок по спине, я обожаю больше всего.
Я всегда готова сесть в самолет, машину или поезд. Можно ни о чем не думать и позабыть о своей неустроенности.
Переезды мне нравятся только в самом начале. Стоит же добраться до места, я начинаю впадать в уныние. Опять же здесь приходится подстраиваться под местное время. Попадая в водоворот самых разных событий, я потихоньку оказываюсь вовлеченной в него, что-то приобретаю и что-то впитываю. Именно потому, что только таким образом я понимаю, что значит жить, мне это неприятно.
Тем не менее быть вдвоем с кузеном оказалось куда более легко и приятно, чем взаимодействовать с другими людьми. И дело тут не во времени, которое мы в действительности привели вместе. Мы оба внутри будто состоим из особенных временных слоев, объединенных чем-то вроде единой породы. В языке наших тел так много общего. У меня возникло такое чувство, словно где-то глубоко в темных уголках моей души звучит та же мелодия, что и у него.
Мы выехали на скоростное шоссе, и по дороге в Сано заехали в зону отдыха, чтобы поесть рамэн[3]. Там было многолюдно.
Мне стало интересно, как живут все эти люди, откуда и куда они едут.
Все они, и дети и взрослые, с одинаковыми бледно-голубыми от света люминесцентных ламп лицами сидели и думали о рамэн. Было трудно представить, что в этой толпе хоть у кого-то есть жизнь с конкретными очертаниями. Эта масса людей, включая меня, казалась единым стадом копошащихся зомби. Их пути разойдутся здесь и больше никогда в жизни не пересекутся. Я подметила некоторую странность: оттого ли, что всем нам предстояло не лететь, а скорее ползти до места назначения, реальность происходящего давила гораздо более ощутимым грузом, чем это бывает в залах аэропорта.
