…Почему-то именно сейчас, в Мессантии, воспоминания нахлынули на лэрда особенно сильно и ярко; он не вполне понимал, думает о них наяву или спит и видит яркий сон, в который погружается время от времени. Ему хотелось, чтобы Айган сейчас оказался рядом, но увы, Конан счел нужным оставить его в Гарантии.
Сквозь тяжелую дрему Ринальд услышал тот же стук, что и в первую ночь в Аргосе. На этот раз он медлить не стал, тут же подскочив к двери и рывком распахнув ее, тем не менее, результат оказался прежним — он никого не увидел, и это было весьма странно. Ничего, кроме тишины и темноты, за дверью не оказалось.
— Может, я начинаю сходить с ума? — вслух сказал лэрд, раздраженно пожимая плечами.
Кем бы ни являлся неизвестный, если только он действительно существовал, так быстро уйти он мог едва ли. Но Ринальд готов был поклясться, что совершенно отчетливо слышал стук! Разве лишь он ошибся относительно источника звука? Но откуда тот еще мог исходить? Помещения, в которых расположились аквилонцы, находились в средней части дворца, непосредственно под той самой оранжереей, из которой почти не вылезал Треворус. С обеих сторон от комнаты Ринальда были почти такие же апартаменты, где сейчас десятью сон видели двое черных гвардейцев, Ролло и Рестан — уж эти-то молодцы бессонницей точно не страдают, тут хоть стадо слонов пробеги, если они не несут службу и могут позволить себе расслабиться, не услышат ни шороха…
Да что ему дался этот стук?!..
Ринальд всё-таки прошелся по коридору в поисках, возможно, какой-нибудь неглубокой ниши, вжавшись в которую, некто (или нечто?) мог какое-то время оставаться незамеченным, однако ничего похожего не обнаружил. Он уже собрался вернуться к себе, когда всё крыло дворца огласилось встревоженными криками. Молодой Морганн, оруженосец Конана, звал на помощь. Ринальд немедленно бросился на его голос, спустя несколько мгновений к нему присоединились остальные спутники аквилонского короля. Морганн, сбиваясь, говорил, что, как и положено, стоял на посту у дверей королевских покоев и вошел внутрь, когда Конан позвал его — но это было и всё, что киммериец успел сделать. Морганн обнаружил его лежащим не в постели, а на полу, и при том без чувств, точно мертвого. В том же состоянии Конан находился и сейчас — вероятно, почувствовав, что с ним что-то неладно, он попытался встать прежде, чем потерял сознание. Паллантид склонился над ним, коснувшись пальцами трепещущей на шее правителя Аквилонии жилке, облегченно произнес:
