Радио затрещало, и из него донеслось:
— Максимальная тревога! Максимальная тревога! Центральный контрольный пост в Канаде сообщает: три мощные волны нападения идут со стороны Юпитера. Повторяю, максимальная тревога! Первая атака инопланетян — через пятнадцать минут.
Над головами раздался жуткий грохот. Стены убежища слегка затряслись, все задрожало, с потолка посыпалась пыль. Люди замерли, ожидая новых взрывов.
Но все было тихо.
Смотритель поднялся на ноги (он инстинктивно упал на пол) и вытер пот со лба.
— Ну и ну! — выдохнул он дрожащим голосом. — Чуть не накрыло! Спорю, что в Лондоне не осталось ни одного целого стекла.
— Стекла можно заменить, — отозвался чей-то голос. — Я лично буду счастлив, если город остался цел.
— Я тоже, — подхватил другой.
Полицейский нахмурился:
— Вы не должны так говорить — нам не о чем беспокоиться.
Но его бодрая тирада была испорчена смачным зевком.
Донован повернулся к соседу:
— Он говорит, что мы не должны беспокоиться о таких вещах, как вражеские корабли, а под конец зевает, как больной бегемот. Что вы думаете…
Он так и не закончил фразу.
Его сосед, похожий на поросенка человечек, прижимавший свой потрепанный «дипломат» к помятому костюму, мешком сполз по стене. Его рот был полуоткрыт: поросеночек пребывал в стране сновидений.
Донован взглянул на полицейского. Тот цеплялся за опорную стойку, как будто она была соломинкой из пословицы, а он — тем самым утопающим. Затем страж порядка соскользнул вниз по стойке и раскинулся у ее основания. Теперь казалось, что он молится тошнотворной пятнадцативаттной лампочке, укрепленной под потолком.
Смотритель поднялся со своего места и без большого интереса посмотрел на лежащего по лицейского.
— Похоже, он чуть не упал, — сказал он слабым голосом. Потом зевнул.
— Вам не кажется это странным? — полюбопытствовал Донован.
Смотритель взглянул на него, по совиному хлопая глазами, сдвигая ладонью свой шлем все дальше и дальше назад, пока тот не свалился и не стукнулся об пол с резким звоном. Янтарная мигалка вспыхнула и погасла.
— Что вы сказали?
— Вы не думаете, что он потерял сознание? — начал Донован и осекся, так как новая волна рева двигателей пронеслась с севера и затихла на юго-востоке. Когда вновь воцарилась тишина, он услышал звук, которого раньше не было в убежище.
Храп.
Он присмотрелся к собравшимся, и озноб пробежал у него по спине.
Три четверти находившихся в убежище распростерлись на полу, либо прислонились к стенам, либо скорчились в самых невообразимых позах. Пока он смотрел, его глаза заслезились, и он энергично потер их. Воздух убежища вдруг показался невыносимо разреженным. Он снова моргнул. И снова. Казалось, что комната слегка закружилась.
