- На другой бок. Так, переворачивай. Ну же, - негромко приговаривал старик, - подай мазь. Так. Клади… клади, говорю… Так, хорошо.
- Уф, - выдохнул Валуй, когда процедура завершилась.
- Есть хочешь? - спросил Вадим Старый.
- Да, - моргнул раненый.
- Вадим, разжигай печь, - приказал князь, - ты ведь, наверное, тоже оголодал.
- Есть немного. - и желудок юноши громко прорычал.
* * *
Когда, насытившись, Валуй вновь уснул, князья принялись вечерить. Жаренный на углях заяц хоть и был маловат, но пришелся как нельзя кстати, а брусничный отвар, густой и похожий на кисель, приятно дополнил трапезу. Желудок наконец утихомирился.
- Муравейник, у которого были поутру, вспомнишь? - неожиданно вопросил князь.
Вадим кивнул.
- Заступ в углу, - старик кивнул в сторону, - мешок со всей казной под твоим ложем, завтра с утра у муравейника с поваленным деревом и схоронишь добро. Место верное.
- Сделаю.
- Вот и ладно. А теперь давай спать. Утро вечера…
- Ага…
* * *
Утром, проснувшись, Вадим заметил, что старик еще не вставал. Ни разу юноше еще не удавалось опередить поутру князя.
«Видать, умаялся вчера», - решил Вадим.
Он встал, оделся и, не зажигая лучину, на ощупь определил кадушку с водой и напился. Так же на ощупь обнаружил и заступ.
В полной темноте он вытащил из-под своей лежанки мешок и волоком дотащил его до дверей. Все это он старался проделать как можно тише, чтобы не разбудить Валуя и старика. Дверь предательски скрипнула…
Рассвет только-только начал прогонять ночную мглу, но мир уже потихоньку оживал с первыми криками птиц. День обещал быть солнечным.
Бороться с тяжелым мешком, едва залечив рану, Вадим все же не рискнул. До указанного князем места было метров триста, и Вадим, развязав мешок, деловито отсыпал прямо к поленнице треть содержимого. Серебро, камушки и немного золота красивой горкой улеглись подле березовых дров - чистый натюрморт.
Полегчавший мешок Вадим вскинул на плечо и зашагал к муравейнику…
Долбить заступом подмерзлую землю было не самым приятным упражнением…
Провозившись с час, Вадим вырыл подходящую ямку и опустил туда казну. Дело было сделано - можно и зарывать. Земляные работы дались ему нелегко, как говорится, с потом и кровью. Рана на плече открылась, и кровь, обильно намочив повязку, промочила рубаху.
Когда Вадим вернулся к избушке, почти совсем рассвело. Он вошел внутрь и решился зажечь лучину. Ему показалось странным, что князь все еще спал, а вот Валуй, напротив, кажется, проснулся и пытался ворочаться.
