Мелисанда пошевелилась под рукой Софи и легонько куснула ее за большой палец, выражая таким образом свое недовольство.
– У нее на боку что-то вроде блошиного укуса, – сказала Барретт. Софи осторожно провела пальцами по небольшой припухлости. – По-видимому, он все еще болит. Вы не прихватили с собой лекарств или сухого корма? А то у нас нет кошачьей еды.
Софи взяла Мелисанду на руки.
– У меня есть сухой корм в рюкзаке, – сказала она, вставая.
– Кто-нибудь из нас принесет, – сказала Голубка и осеклась, увидев, как изменилось лицо Софи.
Так вот что поразило ее в их лицах! Как же она сразу не догадалась? Софи полагала, что атмосфера в этой пещере более дружелюбна просто потому, что руководители женского сообщества не ожидали кризиса и не взвинчивали людям нервы. Но нет! “У нас нет кошачьей еды”, – сказала Барретт. И хотя женщины могли бы сделать хорошую мину при плохой игре, детей непременно выдали бы голодные взгляды.
Неудивительно, что ее так сдержанно встретили, если у них есть продукты, в то время как в главном лагере все время орали о кризисе и пытались присвоить все съестные припасы.
– Значит, самим вам еды хватает… – проговорила Софи. Голубка, Барретт и Ханна переглянулись.
– Давайте покажем ей, – промолвила Барретт. – Пускай она знает, что надо искать. – Последовала небольшая пауза. – Если они там не догадаются, нам все равно придется им сказать. Иначе нас не оставят в покое, пока мы не замуруем вход.
– Вы нашли источник питания? – спросила Софи.
– Дайте-ка мне пока Мелисанду и сходите посмотрите, – сказала Барретт, с вызовом глядя на своих товарок. И продолжила, посмотрев на Софи: – Боюсь, ваша кошка заболела после того, как мы покормили ее этим… дети называют его “имбирным хлебом”.
– Да, мы намеренно использовали вашу кошку как подопытное животное, – произнесла Ханна. – Мне очень жаль. – Рука у Софи напряглась; Мелисанда заурчала громче. – Нам пришлось выбирать: или она – или одна из нас.
– Я понимаю, – севшим голосом отозвалась Софи. В пещере повисла тишина.
– Как потом выяснилось, – с наигранным оживлением в голосе сказала Голубка, – дети попробовали хлеб раньше кошки. Когда Мелисанда заболела, мы пытались внушить им, чтобы они его не трогали. Но Марк послал нас подальше и заявил, что она не могла захворать от еды, потому что он уже ел этот хлеб.
– Не исключено, что он вреден только Мелисанде, – осторожно проговорила Барретт. – Не знаю, чем вы будете кормить ее, когда кончится ваш запас. Больше я животных на этом корабле не встречала.
