От этой мысли у Лусиана защемило сердце и внезапно стало трудно дышать.
– Пришлось ли вино вам по вкусу? – спросила Бринн, пригубив из своего бокала.
– Да. Впрочем, французы умеют делать вино, не так ли?
Она поежилась при упоминании о французах.
– Ты замерзла? – спросил Лусиан.
– Я надеялась, что вы меня согреете.
Она взглянула на него. От этого взгляда к чреслам его хлынул жар. Еще несколько недель назад он бы все отдал за то, чтобы она так на него посмотрела.
– Может, ты помешаешь, угли в камине, а я пока задерну шторы?
С трудом, оторвав взгляд от ее искушающей наготы, Лусиан подошел к окну. Делая вид, что задергивает шторы, он наклонил бокал. Вино струйкой потекло на ковер. От всей души он желал, чтобы Бринн оказалась невинной, но доверять ей все равно не осмеливался.
Он чувствовал спиной ее пристальный взгляд. Неслышно выругавшись, Лусиан подошел к следующему окну. Дурак, говорил он себе. Тебя околдовала собственная жена. Ее исполненная живительной силы красота, ее огненно-рыжие волосы, ее мятежный дух. Искусительница, она возбуждала в нем желание, которое было, сродни боли. Единственная женщина, рядом с которой он терял власть над собой. Бринн держала его в плену и наяву, и во сне. Особенно во сне.
Отправив ее в тюрьму, он потеряет ее навсегда.
Вылив еще немного вина за кресло, он задернул штору и подошел к последнему окну, возле которого остановился, делая вид, что пьет из бокала. Там, снаружи, в холодной мгле, над чернеющим горизонтом, низко висела луна. Гонимые ветром тучи набегали на бледный диск. Зловеще шипели волны, ударяясь о скалистый берег там, внизу.
Подходящая ночь для злодейства.
Но здесь, в спальне, было тепло и тихо. Лусиан скорее почувствовал, чем услышал, как Бринн подошла и встала у него за спиной.
– Вы все еще сердитесь на меня? – спросила она тихо тем особенным, чуть хрипловатым от предвкушения страсти голосом, от которого все внутри сжалось.
Да, он злился на нее. Его переполнял гнев, мешаясь с болью с горьким привкусом сожаления. Он ни разу не встретил женщину, способную поставить его на колени. Пока не познакомился с Бринн.
Лусиан рывком задернул штору.
Натянув на лицо маску безразличия, он повернулся к ней и заметил, что Бринн первым делом скосила глаза на его бокал, в котором сейчас осталась лишь треть от того, что она налила. В глазах ее он увидел облегчение. Этот взгляд словно ножом полоснул его по сердцу. Спокойно, приказал себе Лусиан. Он подыграет ей, он посмотрит, каким образом она намерена осуществить свой план.
