Мне уже рассказывали про гоблинское отношение к собственным покойникам. Но все-таки одно дело — когда слушаешь байки старого пьянчуги в станционном баре, и совсем другое — когда примерно те же бытовые подробности жизни гоблов излагает самый натуральный гоблин. А вокруг — городок на пару дюжин домишек и стена с парой сонных часовых, сразу за которой начинаются владения этих самых гоблинов, орков и прочей нелюди.
— Это была отличная история на ночь, Толстяк, — мрачно сказал я. — Лучше просто не бывает.
— История? — удивился гоблин. — Ты о чем?
— Про то, как жрали твоего деда.
— А-а… не, это не история. Вот когда Аагрых попался воинам Койена… мы как раз враждовали с ними…
— Толстяк!
— Я ж только начал…
Хоть я и новичок в Пограничье, но здешнюю первую заповедь уже успел кое-как затвердить — и поэтому далеко тянуться за револьвером не потребовалось.
— Или ты отложишь эту историю до утра… — я взвел курок, — рождественского… или я решу, что три доллара больше сорока пяти.
— Ты не выстрелишь, — неуверенно сказал гоблин.
В миле от нашего городка жил одноногий ветеран, мистер Хекмен. Потерял он от картечи джонни-ребов не только ногу, но и часть горла, так что смеялся он довольно редко, а уж понять, что он именно смеется, могли только его хорошие знакомые. Я потратил довольно много времени, пытаясь научиться копировать издаваемые им звуки — а сейчас это умение пригодилось.
— Г-г-г-ы-ы-ы-ц-ц-ц. Кривоклык, наверно, тоже так считал?
Толстяк задумался, нервно теребя бахрому куртки.
— Может, другую историю, а?
— Может, здешний скорняк согласится взять шкуру гоблина хоть за двадцать центов, а?
— В этой дыре скорняка не водится.
— А некромант, которому для гримуаров нужен переплет поновее? — я улыбнулся. — Толстяк, или ты дашь мне спокойно заснуть…
— Да дрыхни ты хоть до завтрашнего полудня, — неожиданно весело произнес гоблин. — Валяй-валяйся.
Гобл подпрыгнул — доски пола скрипнули, но выдержали — и, что-то бормоча себе под нос, направился к двери.
— Ты куда?
— За свечами.
Дверь захлопнулась.
Я прислушался. Зря — о маршруте гоблина мог узнать любой желающий и нежелающий, кроме стопроцентно глухих. Вот он дошел, вернее, доскакал до конца коридора, ссыпался по лестнице… с грохотом врезался во что-то тяжелое и металлическое — судя по раздавшимся сразу вслед за столкновением проклятьям, это был гном.
Из их перебранки я наверняка мог узнать множество новых для себя слов — но не хотел этого, причем категорически. Мне хотелось только спать.
