Когда он подошел к табору, скудная еда была разложена на платке, и товарищи уже доедали свои доли.
Шарап бросил невнятно с набитым ртом:
— Ешь быстрее…
А поевший Звяга добавил:
— Сегодня левобережную стражу обойдем, и на тот берег переберемся, чтобы на правобережную не напороться. А то ведь обдерут до нитки…
— Как это, обдерут?.. — изумился Серик.
— А так, будут требовать поделиться добычей, иначе воеводе донесут. Мир ведь, у нас нынче с половцами…
— Ага… До ихнего первого набега… — проворчал Шарап.
Звяга сказал назидательно:
— Никто не знает, кто первый набег совершил; половцы ли, русичи…
— Ладно, старый спор… — пробурчал Шарап, легко вскакивая на ноги.
Споро оседлали коней, достали запрятанную с вечера в кустах добычу. Ехали, поспешая, иногда переходя на рысь. Отдохнувшие и поевшие сочной свежей травы, кони бежали весело, но все равно, до полудня четыре раза поменяли коней. Солнце свалилось за полдень, когда ехавший впереди Звяга, вдруг вскинул руку. Серик осадил коня, и выдернул лук из саадака. Миг, и тетива в расщепе стрелы.
Звяга раздумчиво протянул:
— Будто дымком пахнуло…
— До челна недалече… — нерешительно проговорил Шарап. — Поехали лесом… Вдруг бродники шалят?
Они долго пробирались между деревьев, пока явственно не потянуло древесной гарью.
— Это не степь горит… — раздумчиво протянул Шарап. — Да и кончилась степь… А ну-ка, посидите тут…
Соскочив с коня, он выдернул чекан из петли, и бесшумно исчез в подлеске. Серик сидел в седле, чутко прислушиваясь. Звяга прошептал:
— Ты башкой-то не верти. Смотри назад, а я буду вперед смотреть, вот и не прокараулим смерть летучую…
Вскоре вернулся Шарап, бросил коротко:
— Поехали…
Они выехали из пойменного леса на опушку обширной поляны, да и не поляна это была, а последний осколок степи. Когда-то росший за поляной перелесок еще дымил дотлевающими пнями. У спуска в пойму была вырыта землянка, и возле нее лежала изрядная груда сосновых бревен. Видать плот сплавили откуда-нибудь с Припяти. Возле кучи махал топором голый по пояс мужик. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил всадников.
— Ты чего же, изверг, целый лес спалил? — Осведомился Шарап.
Мужику бы впору подскочить от неожиданности, а он не спеша повернулся, многозначительно потрогал пальцем лезвие топора. Вокруг были раскиданы щепки, празднично желтевшие на солнце, и царило благоухание, будто в христианском храме.
— Чего лес, говорю, спалил? — повторил Шарап. — Тебе степи мало? Вот и пахал бы степь, коли такой храбрый…
