Серик покосился на них, сказал:
— Шолоня своих подмастерьев к плетенью кольчуг лет в тридцать подпустил…
Батута проворчал:
— Мне самому еще тридцати нет…
— Чего ж ты хоть этой осенью не женился? — спросил Серик, насмешливо глядя на брата.
— А ты не знаешь? — едко переспросил тот. — Мать невесту никак не найдет…
— Сам бы нашел. Ты ж старший теперь в роду…
— Пока мать жива — она и старшая… — Батута вздохнул: — Кажись готово…
Он выхватил из горна оба бруска, положил на наковальню один на другой, — Серик уже стоял с пудовым молотом наготове, — кивнул:
— Давай, аккуратненько…
Серик пробил в полсилы по всей длине, чтобы бруски слиплись, Батута кивнул:
— Вали с маху!
Серик пробил с маху. Тем временем полоса потемнела.
— Хорош, пока… — пробормотал Батута, и сунул полосу в горн.
Серик принялся качать мехи. Батута сказал:
— Ярец в два раза больше тебя, а после первой проковки уже задыхается… — выхватив полосу, он легко сложил ее пополам, кивнул:
— Вали с маху!
Серик хмыкнул, сказал:
— А ну-ка… — и, взяв молот одной рукой, принялся лупить так, что искры летели в фартук.
Нагревая заготовку, Батута спросил насмешливо:
— Серик, и где у тебя сила прячется? Ни костей, ни тела…
— В жилах сила прячется, в жилах… — ухмыльнулся Серик.
Они успели несколько раз проковать полосу; Батута два раза завивал ее винтом, и она уже начала принимать облик меча, когда появилась младшая сестра, Иголка, и позвала завтракать. Сняв фартук, Серик пошел к колодцу, позвав Огарка. Достав бадью воды, кивнул ему:
— Давай… — и нагнулся.
Огарок вылил на него целую бадью ледяной воды, а Серик лишь блаженно фыркал. Остальные только помыли руки и умылись. После завтрака вернулись в кузницу, и Серик с Батутой еще несколько раз проковывали полосу, после чего загладили ее гладилкой, и безобразная полоса приняла форму лезвия меча.
— Ну, на сегодня ты мне не нужен, — проговорил Батута, осторожно укладывая лезвие в длинное глиняное ложе, заполненное толчеными копытами, смешанными с германской солью, порошком, похожем на соль, только ярко оранжевого цвета. — Мехи Огарок с Прибытком покачают, ради отдыха…
Снимая фартук, Серик спросил:
— В чем закаливать будешь?
— А в репейном масле…
— Зимой на базаре, один витязь рассказывал, будто бы путешествовал он по Германии и Франкии, так там для богатых рыцарей кузнецы закаливают мечи в телах пленных врагов…
— Басурманы они, и есть басурманы… — вздохнул Батута. — Это ж надо, до такого додуматься… В репейном масле закалка не хуже получается, а даже лучше… — уложив ложе в горн и обсыпав его углями, Батута подозвал Прибытко, приказал качать мехи, а сам поманил Серика в дальний угол кузни, где из толстых плах были устроены полки. Серик, уже собравшийся было уходить, подошел. Батута разворачивал холстину с какого-то крестообразного предмета. И вот, наконец, появилось оно…
