– Раскладываешь пасьянс? - осведомился Фред. - Двести пятьдесят?
Мелани удивленно взглянул на него: - Откуда ты знаешь?
– И отпуск на две недели?
Итальянец молча кивнул.
Честер присел на свободный стул и сказал, глядя фоторепортеру прямо в глаза:
– Вот что, Чезаре. Вся эта история мне не нравится. Тут что-то не так… Ерунда…
– Не знаю… - пробормотал Мелани.
– Не хочу чувствовать себя дураком, - продолжал Честер. - Я должен выяснить, в чем дело? Где твоя пленка?
– Я же сказал тебе, она оказалась засвеченной.
– Засвеченной?! Не остроумно. Придумай что-нибудь проще.
Мелани молчал.
– Ты сам ее проявлял? - спросил Фред.
– Нет, пленку забрали в центральную лабораторию.
– А когда выяснилось, что она засвечена?
– Вскоре после того, как ты ушел домой.
– Пленка у тебя?
– Нет, мне ее не отдали.
– Так, - Фред встал. - Вот что, Чезаре, поехали.
– Куда?
– Туда… туда, где мы были ночью. Я хочу еще раз побывать там.
– Кто нас пустит? - возразил Мелани.
– Ну, как хочешь. Я поеду один.
Мелани вскочил.
– Послушай, Фред! Послушай меня, не ввязывайся в эту историю. Ну, что тебе до этого? В конце концов свой гонорар мы получили.
– Сдается мне только, - усмехнулся Фред, - что он чересчур велик.
– Что же тут плохого? - не понял Мелани.
– Ну ладно, - Честер хлопнул его по плечу. - Бери мой гонорар и отдай мне твой характер… Пока, старина!
В проходной института его неожиданно пропустили по пропуску, выписанному еще ночью. Фред миновал холл, быстро поднялся на второй этаж и нашел знакомую дверь.
И здесь, стоя у двери и еще не открыв ее, он вдруг не то чтобы понял - для этого у него не было никаких оснований, - скорее интуитивно ощутил, что сейчас произойдет нечто невероятное. Это ощущение было так остро, что Фред почувствовал неприятный холодок на спине.
И он даже не удивился, когда, открыв дверь и войдя в кабинет, увидел, что навстречу ему из-за стола поднимается профессор Миллер…
4. “Спи спокойно, друг!”
– Гард, объясни в конце концов, что произошло!
Инспектор взглянул на журналиста.
– Успокойся, Фредерик! Дело не заслуживает того, чтобы так волноваться.
Фред вспылил:
– Десять минут я, как дурак, стоял перед Миллером, не зная, что ему сказать. Тем самым Миллером, труп которого видел собственными глазами ночью. А ты говоришь: “Успокойся!” Что это все значит?
Гард усмехнулся:
– Ровным счетом ничего! Не всегда верь глазам своим. Не было никакого убийства. Тебе приснился сон.
Фред резко встал и, наклонившись к невозмутимому лицу Гарда, сказал медленно, отчеканивая каждое слово:
