Поскольку Барбара требовала меньше внимания, чем пациенты, находящиеся в сознании, медицинские сестры бывали в ее комнате не так часто, как в других.
— …огромные камни… злобно-красные…
Если визитер вел себя тихо, он мог просидеть рядом с ней полчаса, и никто бы этого не заметил, ни прихода, ни ухода.
Билли не хотел оставлять Барбару одну, разговаривающую в пустой комнате, хотя, должно быть, такое случалось тысячу раз. Но в списке дел, намеченных на этот вечер, добавилось еще одно, тоже очень срочное.
— …цепи свисают… ужасно…
Билли сунул фотографию в карман.
Наклонился к Барбаре и поцеловал в лоб. Холодный, холодный, как и всегда.
Подойдя к окну, опустил жалюзи.
Уходить не хотелось, он остановился на пороге, посмотрел на Барбару.
И тут она сказала нечто такое, что его зацепило, хотя он понятия не имел почему.
— Миссис Джо, — сказала она. — Миссис Джо.
Он не знал миссис Джо, или миссис Джозеф, или миссис Джонсон, или миссис Джонас, или кого-то еще с фамилией, похожей на произнесенную Барбарой. И все же… ему показалось, что знал.
Фантомный богомол вновь зашебуршился в ушах. Пробежал по позвоночнику.
До темноты оставалось менее трех часов, в небе, слишком сухом, чтобы поддержать хоть облачко, сияло солнце, яркостью не уступающее вспышке термоядерного взрыва, воздух застыл, словно в преддверье вселенской катастрофы.
Землю за забором из штакетника устилал ковер декоративной травки, которую не требовалось косить. Под кронами перечных деревьев росли анютины глазки.
Дорожка к дому, испанскому бунгало, тянулась в тоннеле из плетистых роз. Цветы алели на солнце.
Приводила дорожка к просторному, залитому солнцем патио. Дом, пусть и скромных размеров, поддерживался в идеальном состоянии.
На красной входной двери чернел силуэт птицы. Раскинув крылья, она набирала высоту.
Дверь открылась, едва Билли постучал, словно его ждали — и ждали с нетерпением.
— Привет, Билли, — поздоровалась с ним Айви Элгин, не выказав ни малейшего удивления, будто загодя увидела его через окошко в двери. Да только окошка в двери не было.
Босиком, в шортах и широченной красной футболке, которая ничего не открывала, она все равно выглядела ослепительной красавицей. Наверное, у мужчин текли бы слюнки, даже если бы они увидели Айви в плаще с накинутым на голову капюшоном.
— Я не знал, застану ли тебя дома, — сказал Билли.
— По средам я не работаю, — и она отступила от двери.
— Да. Но у тебя есть личная жизнь, — Билли не решался уйти с солнечной стороны порога.
