— Разумеется.
— Но я пришел к выводу, что молитва станет более значимой, если будет сопровождаться жертвой.
— Жертвой, — задумчиво повторила Гретхен.
Он улыбнулся.
— Я говорю не о принесении в жертву ягненка.
— Ага. Что ж, уборщики это одобрят.
— Но молитва у постели страждущего никому не доставит неудобств.
— Кажется, я вас понимаю.
— Конечно же, молитва будет более значимой и эффективной, если человек ради нее чем-то жертвует, скажем, ночным сном.
— Об этом я как-то не думала.
— Мне бы хотелось время от времени сидеть рядом с нею всю ночь и молиться. Если это не поможет ей, то мне точно поможет.
Слушая себя, он думал, что слова его звучат так же лживо, как речи того телеевангелиста, которого застукали голым в компании шлюхи на заднем сиденье его лимузина после того, как он восхвалял с экрана воздержание от плотских утех.
Очевидно, Гретхен Норли слышала его иначе. Потому что глаза за очками в стальной оправе увлажнились.
Легкость, с какой ему удалось выдать ложь за правду, встревожила Билли. Когда лжец очень уж изощряется в искусстве обмана, он теряет способность распознавать правду и сам может клюнуть на ложь.
Он ожидал, что ему придется заплатить за то, что одурачил такую милую женщину, как Гретхен Норли, потому что все имело свою цену.
Билли шел главным коридором в западное крыло, где находилась комната Барбары, когда доктор Джордан Феррьер, ее лечащий врач, вышел из комнаты другого пациента. Они чуть не столкнулись.
— Билли!
— Добрый день, доктор Феррьер.
— Билли, Билли, Билли.
— Я чувствую, меня ждет лекция.
— Вы меня избегали.
— Старался, как мог.
Доктор Феррьер выглядел моложе своих сорока двух лет. Русоволосый, зеленоглазый, всегда улыбающийся, убежденный продавец смерти.
— Мы на многие недели опоздали с нашей полугодовой беседой.
— Полугодовые беседы — ваша идея. На эту тему я бы с радостью беседовал с вами раз в десятилетие.
— Пойдемте к Барбаре.
— Нет, — отрезал Билли. — В ее присутствии я говорить об этом не буду.
— Хорошо, — взяв Билли за руку, доктор Феррьер увлек его в комнату отдыха сотрудников интерната.
В этот момент она пустовала. Тишину нарушало только гудение автоматов по продаже закусок и напитков, готовых в любой момент снабдить медиков всякой всячиной с высоким содержанием калорий, жира и кофеина, хотя те прекрасно знали, как все это вредно.
Феррьер отодвинул пластмассовый стул от оранжевого пластмассового стола. Когда Билли не последовал его примеру, вздохнул, вернул стул на место, остался на ногах.
