— Ага, — забубнил Тубус себе под нос, смешно дергая кончиком носа, — значит Йоля в одном месте, а группа там, где и находилась все это время. Я думаю Стадус может подождать…. Собравшись, он вздохнул, открыл портал и шагнул в него.
Выйдя из портала, маг споткнулся и ошарашенный приземлился на седалище. Удивляться было чему. Освещенные магическим огоньком, на земле в обнимку, лежали полицеймаки. Взрослые мужики, аки ангелочки, выполняли одну из заповедей, возлюби ближнего своего. Э… Не подумайте чего, не буквально выполняли! Умильно посапывая, они, не докормленные в детстве материнской лаской, сейчас искали ее у соседей. Эльф с Йолей, не поддавшись на тенденции всеобщей любви и благополучия, спали каждый в своем уголке, но так же крепко, как и остальные. Немного поизумлявшись, Магистр, не долго думая, открыл портал, подхватил Йолю и вернулся в свой кабинет.
После ухода мага, тишина на полянке долгой не была. Зашуршали кусты, и из них показалась сосредоточенная мордашка вампира. Убедившись, что сейчас никого и пушками не разбудишь, он подошел к Элли, взвалил его на плечо и убрался подобру-поздорову, пока никто не догнал и не отнял украденное. После этого воцарились покой и идиллия. Но ночь, как и сон быстро закончилась.
Первым проснулся командир отряда. Первое, что он увидел, открыв глаза, это отсутствие часового, и только после этого заметил волосатую длань одного из своих подчиненных, поглаживающую командирскую не менее волосатую грудь. Глаза у мужика стали круглыми, а в поглаживаемой груди похолодело. Подскочив как ужаленный пчелой, он с ужасом обозрел представившуюся его взору картину. Кто-то спал, сексуально положив голову на дружески подставленное плечо, умильно улыбаясь и пытаясь, это плечо во сне облобызать. Кто-то радостно причмокивал губами прямо у соседского…. э… зада. А какой-то особенно лаской обделенный, решил, что его хозяйство убежало к соратнику по службе, и крепко держал причиндалы, что нащупал у соседа, чтобы еще, куда не подевались. Вопль, раздавшийся от увиденного из глотки командира, мог бы поднять и мертвого. Не удивительно, что скоро все бодрствовали, с испугом глядя друг на друга и пытаясь вспомнить, что они вытворяли ночью. Увиденное ими, но не вспомненное, наводило на очень не хорошие мысли. Пока все соображали, командир набирал воздуха в легкие, чтобы как можно более внушительно отчитать подчиненных. Но так этим воздухом и захлебнулся, все, что он смог выдавить, вытянув руку в сторону лежбища пленников:
