Француз попал в тюрьму, где, по слухам, наложил на себя руки. Его жена и Сен-Симон были высланы из России Курант получил обещанную награду, но оказалось, что он надеялся на большее и потому счел себя обиженным. Вскоре настала очередь и кавалера де Корберона, который, впрочем, буквально напрашивался на неприятности. А произошло вот что.
Некий пьемонтец, граф Робассоми, затеял дуэль, убил своего противника и, чтобы избежать наказания, скрылся в здании французского посольства. Когда к посольству явилась полиция и потребовала выдать преступника, Корберон ответил, что посторонних в здании нет. Этот случай был доложен Панину, и он посоветовал императрице воспользоваться удобным предлогом, чтобы лишить Корберона права приезжать ко двору. Так и было сделано. На кавалера этот запрет подействовал угнетающе. Вскоре его постиг еще один тяжелый удар. Корберон узнал, что придворная дама, благосклонности которой он давно и безуспешно добивался, предпочла ему князя Репнина. Тут кавалер окончательно впал в меланхолию, начал проситься домой и вскоре покинул Петербург.
В начале 1768 года международное положение России казалось вполне удовлетворительным. Швеция опасений не вызывала. Вспышки враждебности, появлявшиеся время от времени в Константинополе, удавалось вовремя погасить. Даже в беспокойной Польше дела, похоже, подходили к благоприятному завершению. Репнин, подписав союзный трактат, мог, наконец, вздохнуть с облегчением и отдать Приказ русским войскам покинуть пределы Речи Посполитой.
Правда, мелкие неприятности, требовавшие внимания, все же происходили. В марте 1768 года Репнин сообщил Панину, что в небольшом городке Бар на юге страны образовалась враждебная России конфедерация, организаторы которой призывали с оружием в руках защищать веру и свободу. Впрочем, конфедерация была довольно слабой и сама по себе беспокойства не вызывала. Плохо было то, что рядом проходила граница с Австрией, где конфедераты всегда могли получить убежище, и, что особенно неприятию, бунтовщики жались к турецкой границе. Преследовать их значило подводить войска к турецким владениям, а это рано или поздно должно было вызвать недовольство в Константинополе. Наконец, неподалеку кочевали крымцы, которые вполне могли пристать к конфедератам.
В марте польский Сенат обратился к Екатерине с просьбой - направить войска на укрощение мятежа. Отвод войск к границе пришлось приостановить, хотя толку от них было немного. Даже небольшие отряды регулярной армии рез труда рассеивали толпы конфедератов, но, разбежавшись в одном месте, они вскоре собирались в другом. По примеру Барской конфедерации мятежи стали возникать и в других местах.
