Князь Репнин действовал круто, нагоняя на своих противников страх, за что и получил прозвище "деспот". Но Репнин был не только исполнительным служакой, но и умным политиком и видел, что в Польше русская дипломатия допускает серьезную ошибку. В одном из своих донесений в Петербург, несмотря на категорические указания Екатерины не допускать реформы польского государственного устройства, он написал Панину: "В настоящее время все то исполню, что ваше сиятельство мне ни повелеваете если желаете.., чтобы через liberum veto сеймы как и прежде разрывались, то и оное исполню. Сила наша в настоящее время все может; но осмелюсь то представить, что не только тем не утвердим поверенность нации к нам и нашу здесь инфлюенцию, но, против, совсем оные разрушим, оставя рану в сердцах всех резонабельных и достойных людей".
Панин поспешил представить это письмо Екатерине с соответствующими комментариями. На этот раз императрицу удалось убедить в необходимости реформ. Правда, отказаться от "либерум вето" она не согласилась, но на некоторые уступки пошла. "...Для чего бы не дозволить пользоваться соседям некоторым нам индифирентным порядком, который еще и нам иногда может в пользу оборотиться", - написала Екатерина на полях письма. Новые указания были немедленно переданы в Варшаву.
К этому времени сейм закончил свою работу, создав комиссию для рассмотрения вопроса о диссидентах. Согласие Екатерины на уступки подоспело как нельзя вовремя. В феврале 1768 года вновь созванный сейм принял ряд важных решений. По вопросу о диссидентах постановили, что католическая религия остается в Польше господствующей, король и королева должны непременно принадлежать к ней и переход из католичества в другую веру воспрещается. В то же время диссиденты получили свободу совести и богослужения, освобождались от податей в пользу католического духовенства и в гражданских правах вполне уравнивались с католиками.
По вопросу о порядке работы сеймов было решено, что вето одного депутата может быть применено только при обсуждении проблем, признаваемых государственными. Вопросы экономические впредь должны были решаться большинством голосов. Государственное устройство Польши было поставлено под гарантию России. Фридрих II тоже было собрался стать гарантом, но Панин ему в этом категорически отказал. В довершение ко всему 13 февраля 1767 года Польша заключила с Россией оборонительный союз.
Победа русской дипломатии была полной и превосходила самые смелые ожидания. В Польше России удалось добиться того, на что она могла бы рассчитывать разве что после большой и победоносной войны. Панин благодарил Репнина, справедливо утверждая, что лучше, чем он, с этим делом не справился бы никто. Но этот дипломатический триумф таил в себе зерна будущих бед. От Польши потребовали сразу очень многого, почти ничего не дав взамен. Изменения в порядке работы сеймов были слишком мелкими и незначительными, и это вызывало недовольство Чарторыйских и их сторонников. Уравнение диссидентов в гражданских правах с католиками возмущало шляхту, охотно внимавшую страстным проповедям католических священников. Успехи России неизбежно должны были вызвать зависть и интриги со стороны других государств.
