Такое неустойчивое, неопределенное положение сохранялось все лето 1763 года. Императрица колебалась, не зная, кого слушать, на кого опереться. В конце концов она поняла, что бестужевская затея чревата крупными неприятностями, и сочла за лучшее от нее отказаться. Самому Бестужеву роль неудачливой свахи авторитета, разумеется, не прибавила. Развязка наступила осенью.
Утром 6 октября 1763 года в Петербург прискакал курьер из Варшавы от графа Кейзерлинга. Он доносил, что на днях в Дрездене скончался саксонский курфюрст и польский король Август III. Екатерина тотчас велела созвать конференцию. Во внутренних покоях императрицы собрались наиболее влиятельные люди государства - граф Бестужев-Рюмин, сенатор И.И. Неплюев, обер-гофмейстер Никита Панин, граф Григорий Орлов, вице-канцлер князь А.М. Голицын и тайный советник А.В. Олсуфьев. Обсуждали вопрос: что необходимо предпринять для обеспечения русских интересов в Польше? Претензий к Речи Посполитой в Петербурге было много, от малых до значительных.
Польша упорно отказывалась признать за русскими царями императорский титул, отчего официальных отношений между двумя государствами фактически не было. Россия поддерживала отношения лишь с польским королем как саксонским курфюрстом. В Речи Посполитой православное население насильственно принуждалось к унии, а тех, кто сопротивлялся, католические священники подвергали жестоким гонениям. Тем самым, в частности, нарушались условия "Вечного мира", заключенного между двумя странами еще в 1686 году. Польские магнаты укрывали у себя беглых преступников и, опять же в нарушение трактата, отказывались выдавать их русским властям. Остро стояла пограничная проблема. Владения двух государств не были разграничены, поэтому польские феодалы втихую захватывали и заселяли русские земли. Когда в 1753 году граница была обследована, выяснилось, что к Польше незаконно отошло 988 кв. верст земли. Русское правительство неоднократно предлагало решить пограничный вопрос, но всякий раз безрезультатно.
Что беспокоило больше всего, так это опасность усиления в Польше враждебного России иностранного влияния, прежде всего французского. Случись такое, говорил Панин, "мы потеряем треть своих сил и выгод". Недружественная Польша, естественно, тяготела бы к союзу с другими потенциальными противниками России - Турцией и Швецией. Возникновение такой коалиции могло иметь очень тяжелые последствия - Россия оказалась бы блокирована цепью враждебных государств, поддерживаемых ведущей европейской державой, Францией, и, возможно, еще и Австрией. Такого допустить было нельзя.
