Его вилла с великолепным видом на море, фруктовым садом на южной стороне, тремя гаражами, конюшней и превосходным транспортным сообщением была выстроена на утесах, носивших поэтическое название Семь Сестер.
Одному Богу известно, сколько было комнат в этом «престижном» особняке, благо прежде мне не приходилось бывать ни в одной из них. Более всего меня интересовала игорная комната.
У входа нас приветствовал дворецкий. Когда я говорю «дворецкий», я имею в виду человека, одетого, как дворецкий. Сейчас люди этой профессии уже не те, что в былые времена, в дни молодости королевы. Профессии дворецкого можно обучиться в одной из специальных школ, выпускники которых, открыв дверь, приветствуют гостей восклицанием: «О!».
Должен сказать, что у Кота был «крутой стол». Обычно я играл в покер с людьми, которые считают, что под словом «масть» имеются в виду червы, бубны, пики и трефы. Здесь собралась «масть» иной расцветки, так что я несколько неуютно ощущал себя в своем черном костюме от Бартона. Но даже скромный костюм в сочетании с фирменной сорочкой и галстуком смотрится на уровне. Поэтому я купил несколько превосходных новых сорочек, у которых, в отличие от подарков тетушки Джиллиан, застегивалась верхняя пуговица, а также новый галстук.
Псу был куплен шикарный новый ошейник. Он также принял ванну накануне визита, нельзя сказать, чтобы по собственному желанию.
– Тебе это пойдет на пользу, – посулил я.
– Что значит – на пользу? Вы хотите отнять мой запах, идентификацию личности, единственный документ! И это вы называете полезным?
– Тем не менее, – сказал я, окатывая его струей из душа, – так положено!
– Пощадите хоть хвост! – взмолился пес. – Это же источник моей самости.
Я понятия не имел, о чем он там лопочет. Опять он переходил на философские термины. Где он наслушался этой ерунды – понятия не имею.
– Боюсь, по-другому не получится, – ответил я, брызгая шампунь «Грязная дворняжка» с лимонной отдушкой на его поджатый хвост.
– О, сжальтесь! – кричал он, пока я споласкивал его и вытирал полотенцем. – Я же… я… я… – Тут он осекся и осмотрел себя до кончика хвоста. Затем обернулся ко мне с возрастающим восторгом. – Ну, знаете ли… – вырвалось у него. – Да я просто промок. Ура! Вот это да! – Сбросив полотенце, он стал метаться по комнате как ошалелый. – Я мокрый, я мокрый, до ниточки мокрый, – голосил он, едва не врезаясь в стены.
– С чего это ты так разошелся?
– Ну как же, – ответил пес, – на улице есть собаки, которым этого понять не дано.
