Правосудие | страница 11
— Всего бы лучше упрятать тебя в сумасшедший дом для обследования, — яростно выпалил он, — так не бывает, чтоб человек без всякой причины совершил убийство.
— Я абсолютно нормален, — спокойно парировал Колер.
— Может, позвонить Штюсси-Лойпину? — предложил комендант.
— Зачем?
— Вот голова садовая! Тебе же нужен защитник. Самый лучший из всех. А Штюсси-Лойпин у нас самый лучший.
— С меня хватит и назначенного.
Комендант сдался. Он расстегнул воротник и глубоко вздохнул.
— На тебя, видно, нашло помрачение ума, — прохрипел он. — Дай сюда револьвер.
— Какой такой револьвер?
— Из которого ты застрелил профессора.
— Вот чего нет, того нет, — изрек доктор г. к. и встал с места.
— Исаак! — взмолился комендант. — Надеюсь, ты избавишь нас от необходимости тебя обыскивать.
Он хотел снова подлить себе вина, но в бутылке уже ничего не осталось.
— Этот проклятый Винтер слишком много выпил, — буркнул комендант.
— Прикажи, наконец, увести меня, — предложил убийца.
— Будь по-твоему, — отвечал комендант, — но тогда и мы тебя ни от чего не избавим.
Он тоже встал, снял с дверей цепочку и позвонил.
— Уведите этого человека, — приказал он. — Он арестован.
Запоздалое подозрение. Если я пытаюсь воссоздать эти разговоры — их возможные варианты, поскольку лично при них не присутствовал, то отнюдь не с намерением написать роман, а из необходимости точно, насколько удастся, воспроизвести события, впрочем это отнюдь не самое трудное. Хотя юстиция действует главным образом за кулисами, но и за кулисами размываются с виду столь резко очерченные сферы компетенции, меняются либо подвергаются новому распределению роли, происходят разговоры между действующими лицами, которые в глазах общественности числятся заклятыми врагами и вообще господствует совсем другой тон. Не все бывает зафиксировано и приобщено к делу. Информацию можно сделать достоянием гласности, а можно и утаить. Так вот, при мне комендант всегда был очень словоохотлив и откровенен, он по доброй воле все рассказывал, давал ознакомиться с важными документами, нарушая порой ради меня инструкцию, да и вообще до сих пор ко мне расположен. Мало того, сам Штюсси-Лойпин был по отношению ко мне воплощение предупредительности, даже когда я уже давным-давно находился в другом лагере, ветер переменился только теперь, да и то по совершенно другой причине. Вот почему мне незачем выдумывать эти разговоры, достаточно их реконструировать. В крайнем случае я могу их вычислить.