Возможный вариант второго разговора. В управлении комендант провел д-ра г. к. в свой кабинет. По дороге они не обменялись ни единым словом, теперь комендант шел первым по пустому, плохо освещенному коридору. В кабинете он молча указал на покойное кожаное кресло, запер дверь и скинул пиджак.
— Располагайтесь со всеми удобствами.
— Спасибо, я уже расположился, — ответствовал советник, который тем временем успел сесть.
Комендант выставил два бокала на стол, разделявший оба кресла, и достал из шкафа бутылку красного вина.
— Шамбертен Винтера, — пояснил он, разлил вино по бокалам, тоже сел, некоторое время смотрел прямо перед собой, потом вдруг начал усердно вытирать пот со лба и с шеи.
— Дорогой Исаак, — наконец заговорил он, — скажи мне ради бога, зачем ты пристрелил этого старого осла?
— Ты подразумеваешь... — как-то неуверенно начал кантональный советник.
— Ты вообще-то соображаешь, что натворил? — перебил его комендант.
Советник не без удовольствия отхлебнул из своего стакана, но отвечать сразу не стал, а вместо того с некоторым удивлением, хотя и не без легкой насмешки поглядел на коменданта.
— Ясное дело, — ответил он наконец, — ясное дело соображаю.
— А почему ты пристрелил Винтера?
— Ах, ты вот про что, — протянул кантональный советник и вроде бы задумался, потом со смехом: — Ах, вот ты про что, недурно, недурно.
— Что недурно-то?
— Да все.
Комендант решительно не знал, как на это реагировать, был сбит с толку и рассержен. Убийца же, напротив, явно развеселился, несколько раз издавал тихий смешок, его непонятным образом что-то забавляло.
— Ну, хватит. Почему ты убил профессора? — снова упорно и настойчиво подступил к нему комендант, а сам вытер пот со лба и с шеи.
— Без всякой причины, — признался кантональный советник.
Теперь комендант с великим удивлением воззрился на него, подумав даже, что ослышался, потом допил свой бокал, налил еще раз, но расплескал вино.
— Без всякой?
— Без всякой.
— Но это же бред, уж, верно, какая-нибудь причина у тебя была, — в нетерпении вскричал комендант. — Это бред.
— Прошу тебя, делай то, что велит тебе твой долг, — сказал Колер и допил вино.
— Мой долг велит мне арестовать тебя.
— Вот и действуй.
Комендант пришел в совершенное отчаяние. Как трезвый и рассудительный человек, он любил ясность в делах. Убийство для него было своего рода несчастным случаем, который не подлежит моральному суду. Но, как человеку порядка, ему требовалась видимая причина. Убийство без причины с точки зрения коменданта попирало не законы нравственности, а законы логики. А этого быть не должно.
