Мне казалось, он не спит. Но… дух его явно пребывал где-то не здесь. Я присела на край кровати и задумалась. О чем? На какой-то непостижимый, невероятный миг я увидела алый солнечный диск, соприкоснувшийся со стально-серой поверхностью каменистой равнины, — бильярдный шар на плоскости стола. Это напугало меня. Если бы он спал, я могла бы увидеть его сон, в этом не было бы ничего странного. Но он — не спал. Просто отсутствовал. Ушел. Прогуляться. Пишите письма.
И, похоже, послужил для меня проводником. Вот так я впервые увидела чужое небо и чужое солнце — сидя на кровати в крепости Ласточки, далеко-далеко на Севере. Шагнула и метнулась назад, как перепуганный заяц. Сердце мое билось как сумасшедшее, во рту пересохло. Я сидела с широко открытыми глазами, прижав руки к груди. То, что я видела сейчас, было мое будущее. Неизбежное. Неотвратимое. О, боги, так вот как это выглядит.
Впервые передо мной встал странный, но вполне очевидный вопрос: зачем? Зачем мне идти туда? Зачем они уходят туда? Зачем мы уходим туда? "Миры Духа", — говорила я, но разве я знала, что значат эти слова? Сухое каменистое крошево серо-стального ровного цвета. Молочно-белое небо. Отчетливый круглый пылающий шар. Воздух, словно пронизанный невидимыми нитями, плотный и сухой. Это был не мир, это была не реальность! — это все было… словно математическая абстракция. Все это было… таким чужым! Я молода для этого, боги, слишком молода!
Странно, что я никогда не слышала о таких случаях и вообще даже не думала, что такое может быть — чтобы кто-то увидел те миры раньше, чем его дух будет готов к подобному путешествию. Неужели такого никогда не случалось? Казалось бы, чего проще — подойди к ушедшему и увидеть то место, куда он ушел. Это должно было случаться с кем-то еще, ведь нельзя сказать, что я более восприимчива, чем другие. Ну, да, я espero, но мало ли espero на свете. Как все это странно.
Говорят, что разум на некоторое время может покинуть тело, чтобы набраться опыта в сверхчувственных областях Природы. Какая верная мысль, даже люди способны иногда сказать что-нибудь верное. Но, увы, и этого опыта нужно набираться постепенно; узнавая слишком много слишком рано, можно проникнуться отвращением к самому процессу познания.
Я пересела на стул перед зеркалом и стала расплетать косу. Темнота постепенно вернулась в свое прежнее состояние. Пушистые пряди щекотали мне пальцы; наконец, облако золотистых кудрей, освобожденных из их персональной тюрьмы, легко мне на плечи. Когда я взялась за гребень, дыхание Ворона изменилось.
