Меня охватила внезапная, совершенно детская злость. Почему все словно сговорились напоминать мне о моем прошлом? При чем здесь я?! почему даже поиски этой дурацкой книги должны привести ко мне и к Кукушкиной крепости?
Мне не стоило возвращаться на Север. Мне не стоило возвращаться. Можно повторять это бесконечно, но от этого не становится легче. Да, не стоило. Но какой-то странный случай привел нас сюда: их, которые искали меня, и меня — предмет их поисков. Случай, а может судьба, но и она была бессильна против того, что произошло много лет назад.
Я молчала, глядя в черное бархатное небо.
— Это ведь тайная крепость, да? — сказал он негромко.
— Ты многое знаешь о Птичьей обороне.
— Я ищу эту книгу, тцаль. Ищу много лет. И знаю все, что мне нужно знать.
— Но кое-чего ты все же не знаешь. Ты не знаешь, иначе бы вы не искали Эссу Дарринг. Я не помню. Слышишь? Я не знаю, где находится крепость. Я просто не помню. Я не помню ничего, не помню, как жила там, не помню своих родных. Когда меня увозили оттуда, вместе с ключами от ворот крепости у меня забрали и мою память. Чтобы обезопасить Кукушкину крепость, которая не могла больше рассчитывать на мои обеты. Ты понимаешь?
Я замолчала и закрыла глаза. Ворон тоже молчал. Впереди слышны были голоса и непонятный шум.
— Сколько тебе было лет, когда тебя увезли?
— Около пяти.
— В твоей памяти сохранилось хоть что-нибудь?
Я молчала. Мне не хотелось говорить об этом ни с кем, до такое степени это было личное, потаенное, детское. Ведь никто никому не рассказывает о тех видениях, что посещают тебя на границе яви и сна, никто не рассказывает о своих смутных детских воспоминаниях. Все это слишком интимная область жизни, и никого не следует пускать туда. И я не сказала бы ни слова, но в голову мне пришла простенькая и невозможная мысль: а если он сможет вернуть мне память?
Смешно сказать, но я, в сущности, ничего не знаю о природе Воронов и об основах их силы, так же, как и своей, — они ведь сродни. Я не знаю, отчего Вороны таковы, не знаю, что влечет их на пути Духа, не знаю, отчего Охотники тоже идут этим путем. Но сонги могут так много, они играют с сознанием, как с воздушным шариком. Кто знает, может быть… Может быть… Боже мой, как я хотела все вспомнить! Почему — я не знаю, ведь те годы были лишними в моей жизни.
Когда-то я часами сидела, глядя в темноту своего прошлого, и надеялась увидеть хоть что-то, а находила лишь пустоту. Это было так страшно, так безумно и безнадежно, что мне и сейчас становится плохо, стоит лишь вспомнить те дни. И сейчас, когда передо мной мелькнула надежда, желание помнить и иметь жизнь без пробелов, как у всех, снова воскресло. Все мое детство прошло в мечтаниях о том, как я вернусь домой. Я так страстно хотела вернуться туда — в тот дом, который я даже не помнила. Как сказал поэт:
