— Шш, — сказал веклинг со странным весельем в голосе, — Ты и так… Ладно, не буду ругаться. Но ты сама-то что устроила?
— А что?
— То вот. Останется она. Скажи спасибо, что он тебя так уложил, а то я бы тебе точно башку проломил со злости. Что на тебя нашло, интересно знать?
— Что-то ты разговорился, — сказала я почти таким голосом, как надо, и выдернула свою руку из его рук, — Тебе не кажется?
— О, — сказал веклинг, — Точно проснулась. А то я все думал, когда ты вспомнишь про свое звание…
Я не выдержала и засмеялась. Но делать этого явно не стоило, потому что голова моя сразу же заболела сильнее. Несколько секунд я лежала тихо, прислушиваясь к бедной своей головушке. Боль то затихала, то нарастала снова, не слишком сильная, но надоедливая. Я тихонько качалась на этом ощущении, словно на волнах — туда-сюда, туда-сюда. Ничего страшного, но иногда приятно бывает почувствовать себя больным — когда не надо никуда торопиться. Веклинг снова взялся меня за руку и стал гладить мои пальцы — как кошку, ей-богу.
— Мне показалось, да и он потом обмолвился, — начал веклинг негромко, — что у тебя было что-то вроде галлюцинаций, там, в крепости, в этом коридоре…
— И что? — равнодушно сказала я.
— Было?
— Угу.
— И что это было?
— Тебе-то какая разница? — сказала я, — Мои галлюцинации, хочу — галлюцинирую, хочу — нет.
Он усмехнулся.
— И часто у тебя бывает?
— Нет, — пробормотала я, — Но надо же когда-то начинать, — я помолчала, — И что, все уже осведомлены об этом?
— Не думаю.
— А что ты видел?
— Я… — он задумался, потом выпустил мою руку, — Мне… показалось, что я увидел женщину. Такую же, как ты…. И если бы я не видел того портрета, но я его видел…. В общем, похоже, это был призрак, и мне показалось, что там был не один призрак…
— А что сказал дарсай?
— Что это должно было случиться рано или поздно.
— Что случиться?
— Откуда мне знать? Это твоя жизнь, тцаль, не моя. У него спроси, если хочешь. Он-то знает, наверное… Он много что знает, как я посмотрю, — прибавил веклинг задумчиво, — И о тебе он много знает…
Мы замолчали. Где-то далеко слышны стали голоса, но слов я не разобрала. Вокруг была ночь, невероятная, черная, прозрачная. Веклинг молчал, и я была точно уверена, что он улыбается. Я просто чувствовала эту улыбку — тихую, еле заметную. Я видела — его тихие, неспешные мысли, которые текли, разбегаясь и сходясь, словно струи воды в реке. Но о чем он думал, я понять не могла.
— Пойду я, поболтаю с ним, — сказала я, делая движение, чтобы сесть.
