— Догор, Иван Иваныч, это друг, товарищ и брат!
— Это ты мне говоришь?!
— Вам, вам, Иван Иваныч! А вот послушайте, как нежнейшим контральто вторит ему дочь Леночка:
Туман рассыпался, как пудра, в нем утонули все дома
Холодное седое утро, и мглой покрыта Колыма…
А дальше там…
— Дмитрий Гаврилович, — в редакторском голосе металл, — стихи будем читать после работы. А этот семейный дуэт… против него ничего не имею, стихи вполне на уровне, можно было и в воскресном номере поместить. И эту новеллу тоже можно было оставить до праздничного номера! Воспользовались, что редактор в командировке?
Если быть справедливым, то действительно, этот рядовой номер получился с литературным перекосом. Когда особенно не хочется задумываться над газетой — "все равно доброго слова от редактора не дождешься!" — то втискиваешь в номер стихи, которых в портфеле редакции всегда предостаточно!.. Хватает и другого литературного материала! Парочку стихов, парочку рассказиков и… полгазеты, — а то и вся! — готова! И новелла Семена Курилова "Напутствие моей бабушки", тоже могла бы подождать…
Но — зачем ждать?.. Еще неизвестно, прочтут ли пламенный отчет редактора о перевозке рыбы из Черского в Якутск, а новеллу уж точно прочтут. И душу человеческую она затронет.
Максим Кучаев завидовал мастерству и наивной чистоте строк, родившихся под пером своего собрата… При этом он думал: новелла могла украсить не только эту малоформатную газетку, выпускающуюся для нескольких десятков тысяч жителей, но и в областной, даже в столичной газете она бы не затерялась.
И это была, если называть вещи своими именами, редакторская зависть к своему, более талантливому заместителю Анатолию Гринесу, который и перевёл с юкагирского на русский эту новеллу и, который, и при редакторе заполнял своими статьями и информациями, если не всю газету, то большую её часть!
"Немного убавлю, немного прибавлю. Расскажу о том, что говорила мне бабушка.
Если почувствуешь на себе острый и недобрый взгляд, посмотри в ответ спокойно и открыто, так как на тебя в детстве смотрела Мать.
Если тебя толкнет грубая сила, напомни ее владельцу, что у него есть Мать, что она всегда желает ему только добра.
Не дай удалить себя и других по лицу — оно в детстве нацеловано Матерью.
Жалей свои и чужие слезы. Это — влага сердца, без нее оно высохнет.
Не оскверняй тело татуировкой: его в детстве мыла, пеленала и ласкала твоя Мать.
Ложь, ненависть, зависть-плесень жизни. Смывай ее, чтобы душа была чистой, как материнская любовь.
