Брайан, скрутив в себе тоску, судорожно обдумывал возможные варианты выхода из сложной ситуации. Но пока лучшее, что пришло ему в голову, это вместе с Анастейжией покинуть Наи и бежать куда-нибудь подальше, может быть, даже в Истрию.
В это-то время Грэм наткнулся вдруг на своего отца — или, вернее, тот на него сам наткнулся.
Грэм сопровождал Анастейжию на рынок; она отправилась покупать продукты для Брайана. Грэм помогал нести корзины и приглядывал, чтобы не утащили кошелек, — сам-то он отлично знал, как это делается, и мог уследить. Впрочем, воришки даже не пытались к ним подобраться, поскольку Грэма еще хорошо помнили и бывшие друзья, и нынешние недруги. (Поправившись, он уже не раз выходил на улицу и, конечно, встречал старых знакомых, в том числе и Роджера. При случайных встречах он, как решил заранее, делал вид, будто их не знает. Мальчишки тоже проходили мимо, отворачиваясь. Один только Роджер выказал удивление, когда встретил Грэма — охромевшего, озлобленного, но ничуть не испуганного, — но только кивнул и тут же растворился в толпе. Больше они не виделись.)
На обратном пути им встретился вельможа верхом на вороном коне. Неизвестно, что ему понадобилось на рынке, но народ расступался перед ним, кланяясь и глазея. Возможно, он просто срезал дорогу, и короткий путь проходил как раз через рынок. Грэму не было дела ни до вельможи, ни до причин, побудивших его поехать через рынок; его внимание было приковано к великолепному черному жеребцу, поэтому он не поднимал голову и не мог видеть, с каким удивлением его разглядывает всадник. Зато Анастейжия смотрела на нобиля, не отрываясь, и не могла поверить глазам: у мужчины было узкое смуглое лицо и грачиный профиль, совсем как у Грэма, только глаза были черные, а не синие.
Нобиль, несомненно, тоже заметил и оценил сходство. Он резко натянул поводья, и вороной заржал, норовя встать на дыбы. Чтобы избежать его копыт, Грэм шарахнулся в сторону, корзина соскользнула у него с руки, перевернулась — и овощи посыпались на мостовую. Грэм, ругаясь сквозь зубы, на четвереньках бросился собирать их. Вельможа спрыгнул с седла и в растерянности встал над ним.
— Чтоб тебе провалиться, болван! — в сердцах сказал Грэм, не поднимая головы. — Можно, наверное, смотреть, куда прешь!
— Простите, я не хотел пугать вашего слугу, — помявшись, обратился вельможа к растерявшейся Анастейжии. И опустился на корточки рядом с Грэмом, чтобы помочь.
— Слуга? — вскинулся Грэм, чья мальчишеская гордость, в то время чрезмерная, была задета.
