Ивон тоже не стал говорить с Лионеттой. Что толку? Все равно она смотрит на него, как на пустое место. И если в том действительно нет вины мага, то… то плохо его дело.
И все-таки Ивон не мог думать о Лионеле иначе как о сопернике. Возвращаясь из храма, он досадовал на себя, что сдержался и не ударил мага. Струсил его чар! Да он мог бы сколько угодно бормотать свои заклинания, Ивон все равно успел бы разукрасить его рябую физиономию багровыми и фиолетовыми разводами. И тогда колдунишке стало бы не до чар. Слишком занят был бы, сплевывая выбитые зубы.
Ивон размышлял об этом, и в душе поднималось презрение к себе, которое почти вытеснило злость на Лионеля. И так он стал себе противен, что несколько дней избегал встречаться со Стрекозой. Ему казалось: стоит ей разок взглянуть ему в глаза, и она сразу поймет, какой он жалкий трус.
* * *
Мэтр Эйбел уехал в Карнелин после того, как Лионель получил мантию мага, и с тех пор уже в Аркару не наведывался. И вдруг нагрянул в храм, никого не известив — и произвел своим появлением большой переполох. Старика по-прежнему побаивались, с годами его характер не улучшился. Яду и желчи в нем даже прибавилось.
Едва обменявшись приветствием с аркарским гильдмастером, мэтр Эйбел потребовал, чтобы к нему позвали Лионеля. Несколько послушников тут же бросились разыскивать юношу. Обнаружили его в лаборатории, где он объяснял Лионетте, а заодно нескольким старшим ученикам, особо сложный абзац в алхимическом трактате.
— Я приду сейчас же, — объявил он запыхавшемуся отроку. И повернулся к подруге: — Без меня не продолжайте. Проследи, пожалуйста, чтобы никто без меня ничего не трогал.
Он поспешил за мальчиком, на ходу развязывая тесемки толстого кожаного фартука. Перед дверью класса, где ждал его мэтр Эйбел, скинул тяжелый фартук на руки послушнику и постучал. Ему ответил знакомый брюзгливый голос:
— Лионель? Входи.
— Учитель! — от самых дверей Лионель низко поклонился. А распрямившись, увидел перед собой мэтра Эйбела. Без лишних церемоний старик обхватил его голову и расцеловал в обе щеки. Лионель покраснел от смущения и радости. Поймал сморщенную ладонь мага и хотел было коснуться ее губами, но мэтр Эйбел сердито оттолкнул его.
— Ну, будет, будет! Что это еще такое! — проворчал он. У стены, на прежнем месте стояло то самое резное кресло, которое казалось Лионелю таким неудобным — храмовники не посмели убрать его, и оно три года дожидалось старика. И, наконец, дождалось. Мэтр Эйбел привычно опустился в него и окинул взглядом юношу. — Слышал о тебе, мальчик, много чего слышал! И до нас уже молва дошла. Что ж, не приходится мне, старику, за своего выученика краснеть. Молодец.
