Если же он провалит испытания… О таком было и вовсе страшно подумать. Лионель не представлял жизни вне своей бесценной магии. Трудно даже представить, что с ним сталось бы, если бы его выставили из храма.
Лионетта печалилась, и день ото дня худела и бледнела. Ивон ходил вокруг нее кругами, не решаясь подойти. И, судя по его мрачному виду, сам жестоко мучился от сознания собственного бессилия. Мастер Риатт, глядя на дочку, темнел от гнева. Больше всего ему хотелось выдрать бессовестного мальчишку за уши. Подумаешь, маг! За своей высокой наукой и истуканом-богиней не видит живых людей. Мастер Риатт стал вдруг особенно ласков с Ивоном. Чуял в парне верное сердце и горько жалел, что дочка на него и глядеть не хочет. Однажды он даже жене проговорился:
— Вот бы Ивон к нашей Стрекозе посватался, вот славно было бы. Я бы его благословил, и дело ему передал бы…
Госпожа Аманда только завздыхала. Видно, и сама о том же думала.
— Пропадет ведь девка, — мрачно добавил мастер Риатт, и жена испуганно замахала на него руками.
— Что ты говоришь! Что ты говоришь!
— То и говорю, что от любови этой проклятой добра не жди…
На каждый стук в дверь Лионетта бросалась испуганной птицей. А то сидела у окна и смотрела, смотрела на улицу. Несколько раз Ивон подходил и вставал у нее за спиной. Но не решался ни заговорить, ни коснуться плеча. Только сжимал и разжимал кулаки.
Однажды вечером Лионетту сморил тяжкий, липкий сон. Погода стояла хмурая, серенькая, и у девушки с утра болела голова. И она не видела, как к дому в сумерках подошел невысокий узкоплечий человек в просторной мантии.
Ивон закрывал лавку и вышел на стук. И замер на пороге. Из сумерек на него в упор взглянули два черных глаза. Тускло блеснула зубами улыбка.
— Добрый вечер, Ивон! Позволишь войти?
Охотнее всего Ивон отвесил бы гостю такую оплеуху, после которой он уже не поднялся бы. Но вместо этого молча развернулся и бросился вглубь лавки, а оттуда — вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
— Лионетта! Просыпайся, к тебе гость!
Все собрались у горящего камина. Даже Ивон не спешил уходить. Пристроился в уголке, и оттуда то и дело украдкой бросал взгляды на Лионетту. А она смотрела только на Лионеля. Не могла наглядеться, снова и снова трогала шелковистую ткань его новенькой синей мантии. Отблески огня играли на змеиных браслетах, обхвативших рукава на запястьях.
— Ты теперь маг? Настоящий маг, Нэль?
— Я и прежде был магом, — улыбался он.
