— Пока это невозможно. Ив, вы, наверное, не перестаете задаваться вопросом, зачем я явился к вам.
— Угадали, — не слишком любезно отозвался Ив. Его красивое смуглое лицо приняло такое мрачное выражение, какое бывает у людей, которым сообщают о смерти возлюбленного брата. Видимо, он просчитывал про себя, как на нем отразятся неприятности касотского гостя. А может, искренне сопереживал… хотя на это Рувато не слишком рассчитывал.
В этот момент колыхнулся полог, прикрывающий вход, и в шатер, чуть нагнувшись, шагнул высокий черноволосый молодой человек, широкоплечий, смуглый, с узким, страстным и угрюмым лицом. На нем были легкие кожаные доспехи и военный плащ, как на Иве.
— Прошу прощения, я, кажется, помешал вашему разговору, — проговорил он, останавливаясь у входа.
— Вовсе нет, — возразил Ив. — В какой-то мере он касается и тебя. Позволь представить — князь Рувато Слоок. Рувато, перед вами его высочество наследный принц Медеи, Дэмьен Кириан.
— Без церемоний, пожалуйста, — сказал Дэмьен и пристально посмотрел на касотского гостя, который тем временем поднялся и поклонился низко и почтительно. — Тем более, что вам, князь, я в какой-то мере обязан жизнью.
— Вы верно заметили — "в какой-то мере", — отозвался Рувато. — Причем, осмелюсь заметить, в мере весьма малой. Я всего лишь указал Иву возможный источник информации.
— Не скромничайте. Даже если оставить в стороне мою персону, мы обязаны вам очень многим. Вы рисковали жизнью, играя на нашей стороне.
— И князь, разумеется, доигрался, — немедленно вставил Ив. — Барден раскрыл всю его деятельность и объявил на него охоту.
— Не всю, — сказал Рувато. — Далеко не всю. Полагаю, ему в руки попало лишь одно мое письмо.
— Вам нужна помощь? — прямо спросил Дэмьен, и Рувато почувствовал к нему уважение: вместо того, чтобы абстрактно рассуждать, обсасывать подробности и выражать соболезнования, принц перешел сразу к главному.
— Нужна, — так же прямо ответил Рувато. — Мне нужно место, где бы я мог переждать несколько недель… или, может быть, месяцев. Видите ли, ваше высочество, я оказался в неприятном положении, лишившись в один миг всего своего состояния.
— То есть?
— То есть, Барден арестовал все мое движимое и недвижимое имущество, экспроприировав в пользу короны.
— Ах вот как, — тихо сказал Дэмьен, сверкнув черными глазами, и жестом предложил всем присутствующим сесть. — Давайте обсудим, что мы можем для вас сделать, князь.
* * *
Ночи разгульного веселья в обществе воров, карточных шулеров, бродяг, сутенеров и различного рода мошенников давно уже стали такими же привычными, как дневные советы с участием министров, командующих армий, мастеров ремесленных гильдий и глав храмов Двенадцати. Это были два диаметрально противоположных мира, и Барден до сих пор, как мальчишка, упивался сознанием того, что в обоих мирах его принимают как своего. Ночной сброд понятия не имел, кто пьет с ними за одним столом; высокопоставленные вельможи в страшном сне не могли вообразить своего императора в грязном портовом кабаке, в компании с висельниками и жуликами. О ночных загулах правителя империи знали только Альберт, мастер Илескар и мастер Ахенар, но они держали язык за зубами. Все остальные, кому когда-либо удавалось прознать об отнюдь не благородных пристрастиях императора, лишались головы прежде, чем успевали посвятить в эту тайну кого-либо еще. Барден не стыдился своих ночных приключений; ничего постыдного он не совершал; и если любопытные так быстро расставались с жизнью, то лишь потому, что он не любил, чтобы в его дела совали нос посторонние.
