— Какое топливо ты используешь? — поинтересовался Семенов. — Неужели оно настолько дешевое и экономичное, что можно строить такие просторные корабли, не экономить ни на весе, ни на объеме?
— Тебэ об этом знать нэ положено. Я, между прочим, пока нэ решил, что с тобой дэлать.
— А со мной нужно что-то делать?
— Конечно. Ты у нас кто? Нарушитель. Пробрался внутрь, бэз спроса отрыл дверь… про ящик Пандоры слышал?
— Слышал. А ты откуда про него знаешь?
— Я как на новую планэту прилетаю, в пэрвую очередь мэстные байки и мифы собираю. Очень любопытные истории попадаются. Ты нэ отвлекайся. Про ящик, значит, в курсе. Помнишь, что случилось, когда его открыли? Вот и с тобой так жэ. Вдруг ты опасен?
— Я не опасен, и в любой момент могу уйти
— Нэ можешь.
— Почему?
— Мы в открытом космосе. Один ваш философ о нем очень красиво написал: "Открылась бэздна, звезд полна, звездам числа нэт, бэздне — дна". Мы взлетели, дорогой мой друг Андрэй.
— Взлетели? — Семенов почувствовал, как к горлу подкатывает тугой комок.
"Молодец, — проснулся аналитик. — Хана тебе теперь. Ты на борту зеленых человечков. Съедят они тебя или яйца отрежут".
— И даже пролетели пятнадцать световых лэт и три месяца. И вернуться, извини, нэ могу. А ты правда нэ понял, что я взлетэл?
— Нет.
— Неужели нэ сообразил, отчего в корабле появилась невесомость? И когда я искусственную гравитацию включил, тоже нэ догадался?
— Я пилот, а не космонавт, — огрызнулся Андрей. — И перегрузок при взлете, между прочим, не заметил.
— А это ужэ моя заслуга, — в голосе Грога слышалось самодовольство.
Семенов махнул рукой в надежде, что корабль немного помолчит, опустился на пол и прислонился спиной к прохладному пластику стены.
"Пятнадцать световых лет от Земли! Я черти где, и неизвестно, что дальше. Что я буду делать среди пришельцев и с говорящим кораблем? Молодец, Андрей Сергеич, нужно было слушаться аналитика, сидел бы сейчас в лондонском пабе".
— Черт! — Андрей стукнул кулаком по полу.
— Уф, нэ пугай так, — вздохнул Грог. — Я уж подумал, ты от отчаяния головой в переборку…
— Я не в отчаянии.
— А по-моему, в отчаянии. Ты не знаешь, что дэлать.
— Зато я знаю, что бы ни случилось дальше, все равно это лучше, чем семь лет на зоне.
Корабль присвистнул:
— А говорил "нэ опасен"!
— Я не опасен.
— Да ладно, нэ шуми. И вставай, пора убираться отсюда.
— Почему?
— Сюда идут, и до тэх пор, пока я нэ решил, что с тобой дэлать и как представить капитану корабля и команде, ты будешь меня слушаться.
