— Я буду являться тебе в ночных кошмарах.
Айдан фыркнул.
— Поверь мне, я буду хорошо спать по ночам. Мне хватит сил и средств, чтобы бороться с тобой до последней капли крови за самое важное — мою жизнь и, — он посмотрел на Лету, — мое сердце… Я порвал с тобой.
— Ты…
Деймос оборвал его слова резким пинком в голову, от чего Донни потерял сознание.
— Кого-нибудь еще достало его дерьмо?
Лета подняла руку.
Айдан встал.
— Ты убил его?
— Нет. Вопреки моим самым радужным надеждам, он дышит. Но ты все еще можешь позволить мне отрезать несколько частей его тела.
— Нет. Никаких травм. Я хочу, чтобы все его мысли были направлены на то, что он сделал с собой. Рано или поздно его ложь развеется, и Донни увидит правду. Не я — тот, кто причинил ему боль, а — он.
Деймос выглядел разочарованным тем, что не мог убить Донни.
— Так как, кажется, все закончилось, я собираюсь вернуться и заставить Фобоса сыграть со мной еще одну партию. Увидимся. — Он исчез.
Айдан раздраженно выдохнул, когда Деймос внезапно пропал из виду.
— Я не успел сказать ему «спасибо».
— Не переживай за это. Демон ненавидит благодарности.
— Правда?
Лета кивнула.
— Я не знаю никого другого, кому становится так неловко всякий раз, когда его хвалят.
Айдан почувствовал, как поднимается уголок его рта в улыбке, когда он притянул ее ближе к себе.
— Думаю, что переживу это.
— Да?
— Да, но только с твоей помощью.
Лета вернула ему улыбку, от которой у него ослабели колени.
— Я только что вызвала полицию. Они будут здесь через несколько минут.
— Отлично. — По крайней мере, Айдан так думал, пока не осознал кое-что. — Что будет с тобой теперь, когда с Долором покончено?
— Я должна уйти.
У него свело живот от болезненного чувства, пронзившего его.
— Уйти?
Лета смотрела в сторону, будто не в силах встретиться с ним взглядом.
— Я — богиня, Айдан. Я не могу остаться в человеческом царстве. Я не принадлежу ему.
Айдан хотел попросить ее остаться с ним, но не мог. Она уже сказала ему, почему не может сделать это. Любые произнесенные просьбы породили бы в ней неприятное чувство из-за того, что ни один из них не в силах ничего поделать.
Как она сказала, она — богиня.
Возможно, она могла бы стать смертной. Но он не хотел этого. Лета состарилась бы и умерла.
Как он мог просить об этом кого-то, кто был вечно молодым и красивым? Это было бы эгоистично.
— Я буду скучать по тебе.
Лета сглотнула комок в горле, услышав боль в голосе Айдана. Он изо всех сил старался быть сильным, но внутри он был разбит вдребезги. Она это чувствовала.
