Эпизод пятнадцатый
«Метаморфозы»
А ведь заметьте, господа, что эта грязная скотина (я имею в виду мое второе «я») за время моего плодотворного общения с Фаддей Авдеичем так ни разу о себе и не напомнила. Я даже знаю почему: жалкое трусливое ничтожество. Попросту, по-русски, негодяй. Оно, видать, быстрее меня просекло дьявольскую сущность кучерявого громилы, и потому ему наверняка не захотелось со мной на пару получать от монстра по мордасам. Гнусный, отвратительный предатель! Хотя, с другой-то стороны, оно ведь не скрывало по отношению ко мне своего антагонизма. Только вот, признаюсь вам, все равно немножечко обидно. Да и, что греха таить, весьма дискомфортно, когда внутри себя имеешь такую конфликтную ситуацию. В общем, несчастный я человек: ни талантов, ни гармонии в интерьерах души и сознания. Полный кризис постсреднего возраста или, как в народе говорится, попросту, по-русски, ни в голове, ни в жопе.
Да-да, мой дорогой читатель, пусть это прозвучало и не совсем интеллигентно, но ведь беда-то в том, что так оно и есть на самом деле.
– Ба, какие люди! Гаргантюа Пантагрюэлевич, собственной персоной! Мое вам глубочайшее почтение, милостивый государь. Не сочтите за любезность – присоединяйтесь к нам. Разделите с нами вечернюю трапезу. Присаживайтесь, сударь. Не откажите. Будьте так добры! – безудержным потоком красноречие лилось из уст Фаддей Авдеича, словно в нем проснулся совсем другой человек. Словно и в помине не существовало этого чудовищного косноязычия и откровенного идиотизма в глазах. Теперь эти глаза смотрели на происходящее весело, умно и иронично, и метаморфоза сия вызвала откровенно сильный шок даже у железной леди Людмилы Георгиевны Неказистой, повидавшей виды и прошедшей огонь, воду и нефтяные трубопроводы. А обо мне, «очарованном страннике», так и вообще не стоит говорить. В общем, оба сидели, как монументы. Будто бы нас облили жидким раствором цемента, который застыл быстрее, чем это было предписано в технической характеристике.
– Ну-с, дражайший, поведайте нам наконец: какие нынче вести с полей? Как идет посевная? С каким безгранично веселым задором в глазах и в сердцах потрудились сегодня на славу селяне? А как, интересно, выполнил поставленные задачи отдел агитации и пропаганды? Какие накануне им были изготовлены плакаты с транспарантами? Да вы поведайте, сударь, поведайте. Прошу вас покорно, уважьте и не предавайтесь лености. А нам же, всем присутствующим здесь, послушать об этом будет в немалой степени интересно… – выверенные аристократические интонации Фаддей Авдеича наряду с каскадом заданных вопросов были адресованы худому, лысоватому, маленького роста человеку с бледным и болезненным лицом. Одетому в изрядно поношенный костюм фабрики «Большевичка» отвратительно-серого, мышиного цвета. А под воротничком не первой свежести рубашки прибывшего с полей селянина был повязан до неприличия немодный галстук, эдак, годов шестидесятых прошлого столетия. При этом человек еще и плохо видел и носил под стать костюму с галстуком допотопные очки в ужасной роговой оправе.
