В суматохе Колька и Сашка потеряли его, и теперь Гришку нужно во что бы то ни стало отыскать.
Терять уже нельзя было ни одной минуты. Влезли в кабину, уселись перед приборной доской и экраном.
- Включай ты! - разрешил Колька Сашке. Мотор он проверил, все вроде бы в порядке, но ведь, кро-ме него, есть еще электроннолучевая трубка, аппарат Сашки-ного брата. Все это не проверишь: сложнейшая аппаратура! Что с ней произошло за время полета в восемнадцатый год?..
Руки у Кольки дрожали, сердце билось с перебоями - сейчас все решится.
- Включить передачи! - тихо сказал он. - Контакт с аппаратом! Мопедный моторчик завелся, загудел электромотор.
- Термостат! - произнес погромче Колька, чутко улавливая все, что происходит в корабле. В стеклянных трубках вспыхнуло. Левый рычаг вперед, правый - до отказа назад.
- Контакт!.. - выдохнул Колька, впиваясь в экран.
- Есть контакт! - ответил Сашка.
Щелчок включателя. Экран прорезала светлая полоса, внезапно развернулась кадром, и мальчишки увидели курган.
"Ах ты ж умница-разумница! - с нежностью подумал об аппарате Сашкиного брата Колька. - Выдержал! Как только его не встряхивало, а он выдержал!"
- Отсечься от времени! Вакуум! Кнопка-лампочка со словом "пуск" вспыхнула радостным зеленым светом.
- Энергопитание! - рявкнул Коля уже с металлом в голосе.
Моторы, разгоняясь, чуть слышно свистнули, взревели! "Бомбар-1" ожил и был готов для бросков во времени!
Переполняемый энергией и уже наполовину оторвавшийся от августа восемнадцатого года, он весь напружинился, приподнялся для прыжка на рессорах, закачал над травой крыль-ями. Оставалось только добавить мощности - стрелка дрожала у красной цифры, - надавить кнопку "пуск" и... Прочь от хутора с озверевшими бородачами! Останутся позади кровь, нищета, голод, гражданская война!
Гул моторов казался мальчишкам нежнейшей музыкой, повеяло родным, близким... И от этого так защемило сердце, что еще секунда - и рука у Кольки сама, бесконтрольно потянувшись к хронометру, поставила бы его на будущее.
- Выключай, - отворачиваясь от экрана, где курган уже подмывался маревом и был готов исчезнуть, глухо приказал Колька.
Сашка не сдвинулся с места.
Колька испуганно взглянул на него.
Лицо у его друга было мертвенно-бледным, не лицо, а маска, Сашка был похож на измученного, изголодавшегося по домашнему уюту беспризорника. И потому Колька еле слышно сказал:
- Ну что ж!.. Тогда включай "пуск".
Сашка вправе был поступить и так: Гаврила Охримович Загоруйко не его прадед. Все, что намечалось, они попытались сделать, а теперь... и он человек, и он мог захотеть вернуться домой к родным.
