- Эт то-очно! - подтвердил Василий Павлович. - Должна же когда-нибудь справедливость настать. Иначе нельзя! Да и сколько может трудовой человек терпеть? Сколько же это людей - да и каких людей! - за эту мечту погибло? Пора бы уж, а? Должно же и у нас счастье быть.
- А мы теперь победим! - сказал твердо Гаврила Охримович. - Весь мир поднялся, вся голытьба. Назад в ярмо нас уже не загнать. Победим мы, Василь! Об этом даже и думать не нужно.
- Дай-то бог! Хоть и не верю я в него, бородатого, ко дай бог! - вздохнул Василий Павлович и, поудобнее укладываясь, добавил: - Ну что? Давай спать? Завтра день у нас веселым будет. В особенности у тебя. Под копной затихли.
Звезд в небе вроде прибавилось. На земле посветлело, табор стал виден темными пятнами. Что это - каждое в отдельности, - разглядеть невозможно, и лишь по звону уздечек можно было догадаться, что там ночуют кони.
Колька лежал и думал о разговоре председателя хуторского Совета и командира отряда. О том, сколько людей погибло, чтобы он, Колька Загоруйко, правнук председателя, мог ходить в школу, расти свободным человеком... И дид Чуприна мечтал о жизни в справедливом мире, и муж бабы Дуни - сердобольный Охрим, и дети его-Тарас, Степан, Остап, и вот теперь... Гаврила Охримович.
Рядом с ним заворочался Сашка, заслоняя головой звезды, наклонился над ним и чуть слышно прошептал:
- Ты не обижайся на меня, Коль. Я же как лучше хотел. Они же на смерть идут, нужно, чтоб они верили. Колька молча обнял его за плечи.
- Ничего, - сказал он. - Все правильно. И им должно помогать будущее.
Трубач при последнем слове зашевелился, придвинулся к ребятам ближе.
- Эх, - сказал он, приподнявшись на локтях, - я вот тут лежал, на звезды смотрел и думал... Ростов, Темерник наш вспоминал, глиняные мазанки... И знаете, что надумал?.. Как мы победим, город надо над Камышевахской балкой построить. Уж очень красивое место. Взгорье! Воздух завсегда свежий, Дон далеко виден, заречье, вольно там, просторно. Построить бы высокие дома белые, да чтоб окна в них были не такими, как в наших мазанках, а поширше! Во всю стену! Чтоб подошел человек к окну и увидел, какая перед ним красота, как Дон на солнце играет. И вот таких домов - целый город! Высоченных!.. Чтоб человек не червяком земляным себя чувствовал, а птицей! И чтоб жили в этом городе простые рабочие люди. Такие, как мы, к примеру.
Сашка улыбнулся в глаза Кольке, отстранился, затаил дыхание. Вот чудо! Ведь не они, а трубач рассказывает им об их Красном городе-саде.
