— Ну что? — обратилась к нему Мила, — Полегчало?
— Так ты еще и народный целитель? Слушай… — смущенно замялся Никита, затем решившись таки, положил ладонь на ее гладкую коленку — может… ну… может мы…это?
— Нет не «это»! — отрезала Мила, — Прутики быстренько убрал! Если выздоровел, сейчас займемся делом!
****
На журнальном столике перед Никитой, лежали вещи которые Мила выложила из злополучной сумки. Вещей было три. Собственно лэптоп, тонкий черный браслет и черный же шар, размером с теннисный мяч.
— Ну что, готов? — поинтересовалась Мила.
— Смотря к чему, — отозвался Никита.
Мила взяла со столика браслет и протянула ему:
— Быстренько надевай на левую лапу!
— Зачем? Что это?
— Терпение! Сейчас тебе все расскажут… ну бери же, тормоз ты мой!
Никита взял браслет и повертел его в руках. Браслет был легкий, с гладкой поверхностью из какого-то непонятного материала. Во всяком случае, не из металла, так как был теплый на ощупь.
— А бусики стеклянные ты мне не принесла? Ну, или там зеркальце и колокольчик в нос? — ехидно спросил Никита, но Мила смотрела на него серьезно. Пожав плечами, он просунул левую ладонь в черное кольцо. Браслет был явно великоват и свободно болтался на запястье.
— Это пока, — сказала Мила увидев его недоуменный взгляд, — потом подгонится. Так! Теперь бери в ту же руку шар и ложись поудобней. Смелее, смелее!
Шар был словно из черного обсидиана. Его поверхность просвечивала на доли миллиметра и там чуть заметно мерцали серебристые искры.
— Так! — продолжала командовать Мила, — Голову клади на подушку. Ну двигайся, двигайся… разлегся… мне сесть надо.
Она устроилась рядом Никитой, взяла его левую руку с зажатым в ней шаром себе на колени и, положив сверху свои ладони, замерла. Никита ощущал идиотизм ситуации, но постарался не хихикать. Несколько секунд ничего не происходило, затем ладонь Никиты почувствовала тепло исходящее от шара. Послышался треск, похожий на звук разрываемой газеты, и Никита внезапно очутился в кромешной темноте… перед глазами поплыли круги.
Белая вспышка! Никита зажмурился. Когда он осторожно приоткрыл глаза, оказалось что он полулежит на мягком кресле, в маленькой, едва освещенной комнате — стены в полумраке были почти не видны. Напротив стояло еще одно кресло — пустое. Никита приподнялся. Спинка кресла последовала за его спиной, но обратно уже не пускала. Он огляделся. Ничего примечательного. Кроме двух кресел никакой другой мебели в комнате не было. Откуда шел свет — тоже было не понятно. Босыми ногами Никита ощущал что-то, похожее на густой мягкий ковер. Он наклонился, потрогал рукой — действительно напоминает ворс ковра. Еще раз осмотрелся и понял, что окон и дверей в комнате нет. Как же он сюда попал? Чертовщина какая-то! Может это гипноз? «Брошен Ялту гипнозом Воланда»? Или обман зрения? Двери наверняка есть, просто без косяков и точно вписываются в дверной проем… Встать и проверить, проведя рукой по стенкам, он не успел: внезапно в стене напротив, словно подтверждая его догадки, вспыхнул белый прямоугольник — открылась дверь извне. Никита поморщился и прикрыл глаза ладонью. Свет уменьшился, в проеме возник темный силуэт. Невнятная высокая фигура в мешковатом балахоне шагнула в комнату и светлый прямоугольник за ним тут же пропал, как и не было. Человек (а может и не человек вовсе) молча подошел к креслу напротив Никиты и сел в него. Никита попытался разглядеть лицо — но в тени большого капюшона его совершенно не было видно. «Как в кино, где все злодеи стараются сделать тайну из своего лица, то маску наденут, то капюшоном прикроются» — раздражился Никита, тем самым немножко отогнав страх. Впрочем, через секунду он понял — что страха никакого нет.
