— В романах, — отозвалась девушка грустно.
Хозяин спросил из своего угла:
— Это тот самый длинный студент, который бывал у нас в третьем году?
Девушка перебила с неудовольствием:
— Ах, папа. Ты, кажется, способен запоминать имена только своих акционеров. В России у меня не было товарища ближе Дорна. Я забывала, что он мужчина.
— Светлая голова, — подтвердил брюнет. — Удивительная память, способность систематизировать. И притом скептицизм… Для этого мальчика не существовало авторитетов.
— Неужели действительно можно любить до такой степени? — сказала Дина задумчиво. — «Любовь до гроба»… Но убить себя из-за любви… Чувство к одному человеку может заполнить жизнь, да… Но исчерпать?
Собеседник чуть-чуть усмехнулся.
— Смотрите, Дина Николаевна. Здесь страна тысячи богов. Они подслушают, и бог любви отомстит вам когда-нибудь.
— Не боюсь! — Девушка привстала в шезлонге, заблестела большими серыми глазами. — Вот уж чего не боюсь! Если бы даже сейчас… — она запнулась и чуть-чуть покраснела. — Если бы я и влюбилась в кого-нибудь, даже полюбила серьёзно, что ж из этого? Если любимый человек умер, я буду страдать, мучиться, может быть, потеряю всякий интерес к жизни. Но обязанности у меня как у человека, как у члена общества останутся?
— Теория, душка, теория! В теории вы все рассудительны, а на практике… Вспомни-ка, ангел мой, где была твоя рассудительность перед обедом?
Девушка повернулась к отцу, не на шутку рассерженная.
— Вы, папа, лишаетесь голоса. После того, как вы обнаружили намерение выдать меня за одного из ваших маринованных англичан…
Брюнет мягко перебил:
— Дина Николаевна, я убеждён, что вы не поняли вашего батюшки.
— Спросите у него сами, — сердито отозвалась девушка. — Вы единственный русский в этом бутафорском городе, среди этих картонных людей. Я не хочу вас стесняться, я… привыкла к вам уже. Спросите его самого.
Хозяин беспомощно развёл руками.
— Прошу покорно. Дорогой мой, вы профессор и всё такое… Словом, авторитет для детей новейшей формации. Выскажите откровенно свой взгляд, делает ли отец преступление, приняв на себя миссию передать дочери предложение человека отличной семьи, человека вполне обеспеченного, человека, которого сам отец знает, дай Бог памяти, девятый год… Вдобавок с положением, на блестящей дороге. Да чего лучше — впереди ни больше ни меньше как пэрство Англии.
Учёный с ласковой, грустной усмешкой наблюдал лицо девушки. Та, возмущённо блестя глазами, подхватила:
