– С Дайанандом я и словом не обмолвился, не было случая.
– Тем лучше для тебя. Ты что, не видел, каким взглядом он смотрел на нас весь ужин?
– Да, я заметил. Прожигал меня взглядом, я несколько раз почувствовал. Полагаю, ему не понравилось, что я тоже любовался без стеснения вашей приятельницей Клер.
– Полагаю, не в этом дело. С такой яростью он смотрел на Раймера, на тебя и на меня. Но, думаешь, он обращает внимание на то, как ведет себя warden во время таких ужинов? Бывали случаи и похлеще: как-то раз во время десерта ему втемяшилось выложить ожерелье из долек мандарина на груди у супруги декана из Йоркского колледжа. Происходило дело на виду у всех, мы не знали, куда глаза девать, но никто из присутствующих ни словом, ни жестом не выдал, что все заметили, насколько вдруг увлекся наш изобретательный warden эстетикой фруктовой бижутерии. Надо сказать, сам декан выказал себя образцом хладнокровия, выдержки и умеренности, выработавшейся, возможно, благодаря закалке: со своего места за противоположным концом стола он наблюдал за сценой бесстрастно, почти так, словно усматривал лишь позитивный ее аспект, словно ему облегчалась возможность заняться делом, в любом случае ему предстоящим, или словно ему подавали удачную мысль. Дайананд на следующий день хохотал, вспоминая беспредельную невозмутимость декана и деканши, в ее случае еще более похвальную: пышнотелая особа ограничивалась улыбкой, румянцем смущения да умеренными знаками протеста, не более того. Думаешь, Клер не сознавала, что делает, надевая это платье? Распалять Раймера – одно из самых излюбленных наших развлечений. Нет, Дайананд испепелял яростными взорами тебя за то, что сегодня вечером ты был моим гостем, а лорда Раймера – потому что знает: последнее время я делаю ему кое-какие одолжения, вернее сказать, мы делаем одолжения друг другу обоюдно. Последнее время у нас с ним отношения по принципу «рука руку моет». Взгляды Дайананда предназначались мне, не сомневаюсь. Вначале действовал через третьих лиц, а затем попытался распять меня раскаленными гвоздями. Как посмел?
Заключительный вопрос Кромер-Блейк адресовал явно самому себе.
– Я думал, вы большие друзья.
– О да, так оно и есть. А кроме того, он мой врач, и превосходный врач, мне не хотелось бы его потерять. Чуть заболит горло – я сразу к нему, чтоб прижал мне язык ложечкой и прописал таблетки. Я перед ним постоянно в долгу, но не настолько, чтобы вытерпеть в качестве расплаты взгляды, свидетельствующие о психическом расстройстве, да еще во время застолья и на глазах у двух десятков коллег.
