Приложение V
Совещание членов прогрессивного блока
с А. Д. Протопоповым, устроенное
на квартире М. В. Родзянко
19 октября 1916 года.
Присутствовали: И. И. Дмитрюков, Д. П. Капнист, П. Н. Милюков, Савич, Сверчков, Стемпковский, Чихачёв, Шингарёв, Н. Д. Крупенский, Шульгин, Б. А. Энгельгардт. По приезде Протопопов обратился с просьбой побеседовать запросто, под условием, чтобы ничто не вышло из этой комнаты. Милюков заявил на это, что пора секретов прошла и что он не может дать требуемого обещания, так как должен будет обо всём, что здесь будет происходить, доложить фракции.
А. Д. Протопопов: В таком случае я ничего не могу говорить и извиняюсь, что потревожил председателя Гос. Думы и Вас, господа. Что же произошло, что Вы не хотите беседовать по-товарищески?
Милюков (вскакивая с места, подходя к креслу П-ва, повышенным тоном): Вы хотите знать, что произошло? Я вам скажу: человек, который служит вместе со Штюрмером, при котором освобождён Сухомлинов, которого вся страна считает предателем, освобождён Манасевич-Мануйлов; человек, который преследует печать и общественные организации, не может быть нашим товарищем. Говорят при том об участии Распутина и Вашем назначении.
Протопопов: Я отвечу по пунктам: что касается Сухомлинова, он не освобождён, а изменена лишь мера пресечения.
Милюков (перебивая его): Он сидит у себя дома под домашним арестом и просит о снятии его.
Протопопов: Да, печать от меня не зависит. Она в военном ведомстве. Но я ездил к Хабалову и освободил «Речь» от предварительной цензуры. О Распутине я хотел бы ответить, но это секрет, а я здесь должен говорить «для печати». П. Н. закрывает мне рот, чтобы я не мог объясниться с товарищами. Я мог бы ожидать после нашей совместной поездки за границу, что, по крайней мере, сердце заговорит и смягчит отношения; но, по-видимому, я ошибался. Что же делать. Я хотел столковаться, но если этого нельзя и ко мне так враждебно относятся, я принуждён буду пойти один.
Шингарёв: Прежде, чем товарищески беседовать, нужно выяснить вопрос, можем ли мы ещё быть товарищами. Мы не знаем, каким образом Вы назначены. Слухи указывают на участие в этом деле Распутина; затем Вы вступили в М-ство, главой которого является Штюрмер – человек с определённой репутацией предателя. И Вы не только не отгородились от него, но, напротив, из Ваших интервью мы знаем, что вы заявили, что ваша программа Штюрмера и что он будет развивать вашу программу с кафедры Гос. Думы. В Ваше назначение освобождён другой предатель, Сухомлинов, и вы заняли место человека, который удалён за то, что не захотел этого сделать. При вас же освобождён Ман.-Мануйлов, личный секретарь Штюрмера, о котором ходят самые тёмные слухи. И, наконец, в происходящих теперь рабочих волнениях Ваше М-ство, по слухам, действует, как прежде, путём провокации, пуская в рабочую среду возможные слухи. Вы явились к нам не в скромном сюртуке, а в мундире жандармского ведомства. Вот обо всём этом мы желали бы слышать от Вас, прежде чем определить, каковы должны быть наши отношения.
