— Но…
— Таковы мои аргументы, — отрезал Себастьян. — Соглашайтесь с ними или нет, я больше дискутировать не намерен. — Поклонившись, он отвернулся. — Всего хорошего.
— Это было немного резко. — Под руку с женой к нему подошел Закери. — Ты его рыдать заставишь.
— Я обнаружил, что слишком попустительствую идиотизму, — ответил герцог и медленно вдохнул, старясь сдержать приступ раздражения. Уиллитс, возможно, и заслуживает отповеди, но при случае он может обеспечить нужные голоса.
— Тогда мы тебя развеселим, — улыбнулся Зак. — Скажи ему, Каро. Я не хочу приносить такие вести.
Кэролайн деликатно кашлянула.
— Моя мать прислала письмо. Они с отцом прибывают в Лондон. Не знаю, кто еще будет с ними.
О Господи!
— Хорошие новости, — сказал Себастьян. — Я знаю, ты скучала по ним.
— Посмотри, — весело фыркнул Закери. — Теперь Себ готов зарыдать.
— Ты не думаешь, брат, что это немного жестоко — считать семейство своей жены орудием пытки?
— Я… я ничего такого не думал. Ты знаешь, что я их люблю. — Зак повернулся к жене. — Ты же знаешь, Кэролайн.
Она улыбнулась:
— Он разыгрывает тебя, Закери.
— Очень забавно, правда? Я собираюсь выпить. — С удивленным видом Закери зашагал прочь.
— Знаешь, я его так люблю. — Кэролайн, светясь от счастья, смотрела вслед мужу. — Очень люблю. Он редко оценивает людей объективно. Всегда видит в них только лучшее. Совсем как живописец.
— Поэтому все его любят. — Наклонившись, Себастьян поцеловал Кэролайн в щеку. — Если хочешь, я каждый день буду извиняться за попытку препятствовать вашему союзу. Вы отличная пара.
Ее улыбка стала шире.
— Вместо череды долгих извинений я попрошу следующий танец.
— Он твой. — Себастьян подал руку, и Кэролайн сжала ее.
— Эй, послушайте, — проворчал Закери, держа три бокала, когда Себастьян и Кэролайн встали в шеренгу контрданса.
Заиграла музыка, и два ряда танцующих поклонились друг другу. Как только Себастьян ступил шаг, все незамужние леди, схватив отца, брата, едва передвигающегося случайного соседа, присоединились к танцующим, но он к этому привык. И на сей раз, это было в некотором смысле облегчением. Какого бы мнения ни придерживались его родственники, казалось, никто не подумает, что он питает привязанность к какой-то определенной женщине.
Он кружил Кэролайн, потом девушку, стоявшую справа от нее, и коснулся рук следующей леди. От прикосновения его словно молнией пронзило. О Господи!
— О, добрый вечер, Мельбурн, — сказала принцесса Жозефина и снова шагнула назад, в линию танцующих.
