В своем углу хижины Эмвайя сидела будто резная фигура. На ней была самая простая набедренная повязка единственное костяное украшение в волосах. Лицо ее было мрачно, когда она, оторвав свой взгляд от отца, взглянула на своего жениха.
— Ты спросил, что мы должны делать, отец? — сказала она.
— Обычными словами, — ответил Добанпу. Лишь в голосе сохранилась у него сила, хотя он еще не совсем утратил крепкие мускулы и широкие плечи. Он видел, как шестьдесят раз смена времен года совершала свой круг, и пережил всех детей от своих первых жен, и всех, кроме Эмвайи, из своей второй семьи.
Поговаривали, что эти потери являются платой за то время, что он проводит в пещере духов. Но даже и те, кто говорил так, произносили это шепотом. Говоря же в полный голос, они превозносили мужество, с каким Добанпу переносил эти потери. Вслух они не высказывали сомнений в мудрости его решения обучить дочь искусству разговора с духами — разве только тогда, когда Эмвайи не было рядом. Некоторые называли ее язык самым смертоносным оружием Ичирибу.
Добанпу поднялся, потягивая конечности, затекшие от долгого сидения.
— Я хочу знать твои мысли относительно того, что мы должны делать, — сказал он. — Я не для того пошел против всех обычаев, обучая тебя своему искусству, чтобы ты сидела немая, как царевна-лягушка в легенде Миоста!
— Ты спросил — я отвечаю, — сказала Эмвайя. — Мы должны следить за Аондо. Или, еще лучше, забрать у него оружие.
— Аондо нужен среди воинов, — отвечал Сейганко.
— Даже у тебя за спиной?
— Если за ним хорошо следить, то даже у меня за спиной, — уверенно ответил вождь. — Мы ничего не можем сделать против него, не теряя чести и не нанося оскорбления.
— Если он почувствует оскорбление, он может бросить тебе вызов. И это будет конец для него.
Добанпу тихо рассмеялся:
— Дочь, ты слишком доверяешь умению своего жениха. Аондо так силен, что неважно, что он двигается как завязший бегемот. Помни, что, когда его огромные челюсти доберутся до жертвы, это верная смерть.
— Конечно, — сказал Сейганко. — А ведь нога любого человека может поскользнуться, если удача отвернулась от него и духи не с ним. Они также могут покинуть меня, если увидят, что я хитростью вынудил проверенного воина, такого как Аондо, участвовать в смертельной дуэли.
— Это ты говоришь о том, что могут сделать духи? — бросила Эмвайя.
— Да, если тебе это не нравится, можешь попросить своего отца, чтобы он перестал меня обучать!
Воин и женщина яростно глядели друг на друга какое-то мгновение, в то время как Добанпу, подняв взгляд к тени под потолком, казалось, просил духов лишить его на несколько мгновений слуха, чтобы он не слышал, как те двое, которых он, так любит, выставляют себя дураками. Наконец Эмвайя опустила взгляд. Сейганко знал, это вся просьба о прощении, которую он получит. Но Эмвайя сейчас была настроена слушать, и он мог говорить более свободно.
