Пошлый, как лебедь | страница 26

У меня есть часы, которые скоро остановятся. Говоря точнее, в полдень 20 января. В Нью-Йорке эту игрушку продают уже давно. В 2000-м, когда Буш впервые стал президентом, большая, не голосовавшая за него часть Америки с трудом согласилась ждать и кипеть четыре года. В 2004-м, когда Буша выбрали во второй раз, нетерпеливые эмигрировали в Канаду, взбесившиеся — в Новую Зеландию, другие, как и я, купили часы, показывающие, сколько дней, часов и мгновений нам осталось жить с этим президентом.

Собственно, их всех кто-нибудь да не любит — такая работа. Я помню, что диссиденты считали Картера мямлей, ставя в вину поцелуй с Брежневым. В Сан-Франциско я однажды пересекся с демонстрацией студентов, именовавших Рейгана «врагом людей, зверей и минералов». Что говорить, близкий приятель чуть не выставил меня из-за накрытого стола, когда я вступился за любвеобильного Билла Клинтона. Но ни разу за проведенную в Америке треть века мне не приходилось видеть страну столь сплоченной в неприязни к ее лидеру. Друзья не могут простить Бушу ошибок, которые враги называют преступлениями.

— Приглашаю вас на мою казнь, — сказал президент репортерам, дожидающимся инаугурации его преемника, и был недалек от истины.

Чем меньше времени осталось до смены власти, тем более кровожадной становится Америка, не простившая президенту их общих заблуждений. И никому, конечно, не легче от того, что Буш стал жертвой исключительно благих намерений:

… и сюда нас, думаю, завела

не стратегия даже, но жажда братства…

Бродский писал о другой стране, но кажется, что — и об этой. Дело в том, что Буш хотел быть рыцарем — таким, каким их изображают в детских (но не во взрослых!) книжках. Именно поэтому, начав войну в Афганистане, он простодушно назвал ее, как все хорошее в своей версии истории, «крестовым походом». И так — во всем. Буш искренне путал лояльность с талантом и предпочитал ее компетентности. Он называл любимым философом Христа, свободу считал необходимостью и набирал штат из единоверцев, интересуясь взглядами кандидатов на проблему абортов.

За все это Бушу предстоит отвечать перед историей, но, не дожидаясь ее выводов, Америка уже решила, что не простит ему лишь одного — финансового кризиса, который пытается отобрать у нее самое дорогое: мечту.

Американская мечта, как скажет прохожий и учит Конституция, у каждого своя.

Но это так только считается. Для вменяемого большинства американская мечта — собственный дом, ибо в чужом живут либо неудачники, либо временно.