– Да, библиотека у вас неплохая, – Калашников потянулся к книжным полкам, достал томик Джека Лондона. – Завидую. Мой любимый писатель из зарубежных. Подписка?
– Хе-хе-хе… – довольно рассмеялся старик. – Не угадали. Результат моих походов на книжный базар.
– Ну! Такое сокровище – и на толчке…
– Повезло, повезло… Радуюсь и не скрываю этого.
– Надо же… А я вот ищу уже столько лет – и впустую. Не спрашиваю, сколько заплатили, но могу себе представить…
– Ошибетесь. Переплатил всего-ничего.
– Не может быть.
– Удачный день, знать, выпал. Подходит ко мне парнишка с портфельчиком в руке и говорит: "Дед, а дед, Джек Лондон нужен?" Ну я, понятное дело, его за рукав и подальше от толпы. Показал он мне, я и ахнул. Заломил он сначала цену приличную, да все-таки сторговались. Правда, денег у меня все равно не хватило, пришлось подзанять у знакомых книжников – меня там знают.
– Наверное, и парнишка вам был знаком – кому зря такой клад не предложишь.
– В том-то и дело, что я его впервой встретил. Повезло…
– Петр Васильевич, а вы не подумали, что книги могут быть ворованными?
– Что вы, что вы, помилуй бог! Я ведь у всяких там хануриков книги не покупаю. А это парнишка чистенький такой, аккуратный, я бы сказал даже вежливый, что для современной молодежи, знаете ли, не характерно. Правда, жаргончик у него иногда проскакивал в разговоре, так ведь я считаю, это издержки молодости. По себе помню…
Калашников спрятал бумаги в сейф, посмотрел на часы. "Схожу-ка я еще раз к Юлии. Нужно кое-что уточнить…" Попытался заставить умолкнуть ехидный голосок внутри: "Только ли за этим идешь? Смотри, Калашников, не обожгись. Вспомни прошлое…" Не получилось. В сердцах хлопнул дверью и вышел на улицу.
– Ты… – глаза Юлии ласково ощупали его лицо. – Как здорово! У меня сегодня пирог получился – пальчики оближешь.
– Я не голоден… – вяло засопротивлялся Калашников, но Хорунжая, крепко сжав его ладонь, потащила, как маленького, на кухню.
– Никаких отговорок! Садись, ешь и пей, – налила большую чашку компота. – Может, тебе молоко?
– Нет, я компот…
– Правильно, – улыбнулась. – Молоко-то прокисло.
Калашников как уткнулся глазами в стол, так и не поднимал головы до тех пор, пока от его порции пирога не остались одни крошки.
– Вкусно?
– Очень.
– Еще?
– Хватит, хватит, – замахал руками. – А то на сон потянет, – попытался пошутить. – Как твое сердце? – переменил тему разговора.
– Что ему станется? Мы, женщины, народ выносливый.
– Ты бы к врачу сходила.
