И видно было, что всю ночь Психачев не спал, что по комнате ходила из угла в угол его тень, что он что-то обдумывал. Затем он сел к столу и покрыл бумагу цифрами.
А Свистонов шел в тумане и думал о том, что бы было, если б они оба верили в существование злых могуществ.
4 Панна Архимеда 97 В назначенное время вечером, как можно позже, был впущен новициат Свистонов в слабо освещенную комнату. Из-за занавески доносился голос Психачева. На большом столе посредине комнаты лежал обнаженный меч, большая граненая лампада освещала всю картину тихим светом.
Голос Психачева из-за занавески спросил Свистонова: – Упорствуете ли вы в желании своем – быть принятыми? После утвердительного ответа Свистонова голос Психачева послал вновь принимаемого размышлять в комнату вовсе темную.
Снова будучи призван, Свистонов увидел Психачева у стола с мечом в руке. Вопросы следовали за вопросами.
Наконец последовало: – Желание ваше справедливо. Именем светлейшего ордена, от которого я заимствую власть свою и силу, и именем всех членов оного обещаю вам покровительство, правосудие и помощь.
Здесь Психачев поднял меч, Свистонов заметил, что меч не очень старый, и приставил острие к груди Свистонова. Продолжал с пафосом: – Но если ты будешь изменником, если сделаешься клятвопреступником, то знай…
Потом, положив меч на стол, Психачев начал читать молитву, которую Свистонов повторил за ним. Затем Свистонов произнес клятву.
– Поздравляю,- сказал Психачев.
И они сошли вниз и отправились в чайную.
Психачев под руку плавно ввел Свистонова в свое общество. Это были всё уже не совсем молодые женщины. Ноздри Свистонова неприятно защекотал запах духов. На глаза его неприятно подействовали изломанные томные движения. Некоторые курили надушенные папиросы, другие рассуждали о вещах возвышенных, могут пли не могут летать столы.
Введенный Психачевым неизвестный этим неизвестным женщинам Свистонов, сделав общий поклон, остановился. Хозяйка дома подошла к Свистонову и сказала: – Вы – друг Психачева, значит, вы и наш друг.
Свистонов любезно улыбнулся.
– Позвольте, я вас представлю.- И, беря инициа98 тиву в свои руки, Психачев, переходя от одной дамы к другой, представлял Свистонова.
Свистонову они напоминали животных. Одна – козочку, другая – лошадку, третья – собачку. Он чувствовал непобедимую антипатию, но лицо его выражало почтительную нежность.
– Вы – беллетрист, Андрей Николаевич? Мы невыразимо любим все искусства. Нам Владимир Евгеньевич недавно говорил о вас! Свистонову оставалось только поклониться.
