— Вплоть до смерти матери, — ответил Лессер, — но не потом, не в его сознании.
Билл, как-то странно вскрикнув, вскочил и швырнул кипу желтых страниц в стену. Они с треском ударились об нее и разлетелись по полу.
— Лессер, не засерайте мне мозги, не сбивайте меня с панталыку. Это формализм, пустой разговор, я все прочел в библиотеке про это, это все х...ня. Вы хотите угробить мою самобытность, а прикидываетесь, будто вас интересует эта блядская художественность, а по правде говоря, вы просто боитесь того, о чем я собираюсь написать в своей книге, — что негры должны убивать вас, белых х...сосов, за то, что вы калечите наши жизни. — Тут он сорвался на крик: — О, какой же я ханжа и говно — обратился к еврею, белому, за советом, как выразить мою негритянскую душу. Вы отравляете ее уже одним тем, что читаете рукопись. Меня надо повесить на крюке, и пусть какой-нибудь добрый негр отрежет мои белые яйца.
Лессер, не раз бывший свидетелем подобных сцен, поспешил вон из комнаты.
*
Десять минут спустя он схватил со сковороды гамбургер, выключил газ и, зашнуровав ботинки, сбежал вниз по лестнице обратно к Биллу.
Негр сидел голый за столом, склонив голову над рукописью. Он был в очках, но читал так, словно ослеп. Его крупное тело, отражая верхний свет, казалось памятником, высеченным из камня.
Лессер, изумленный, спросил себя: что это, самообуздание или попытка выпустить пары? Быть может, он сравнивает свою плоть со своим черным творением на бумаге? Или непостижимым образом утверждает непоколебимость своей принадлежности к неграм?
— Билл, — с чувством произнес он, — я недосказал вам кое-что.
— Я бросаю писать, — сказал негр, ласково подняв взгляд. — Вы в этом не виноваты, Лессер, так что пусть это не бередит вам душу. Я решил, что это не мужская работа, она лишь подтачивает здоровье и надрывает мне сердце. Я знаю, что я должен делать, так почему бы мне этого не делать? Я должен подвигнуть свою намозоленную жопу на настоящее действие. Я должен помочь своим страдающим черным братьям.
— Искусство — тоже действие, не сбрасывайте его со счетов, Билл.
— Я должен действовать по-своему.
— Забудьте все, что я сказал, и пишите так, как вы должны писать.
— Я должен идти дальше.
Билл взглянул на дверь, затем на окно, словно пытаясь определить направление своего будущего движения.
— Что еще вы мне хотите сказать?
— Вот что, — Лессер говорил так, словно еще шаг — и он наконец-то достигнет цели. — Мы с Айрин любим друг друга и хотим пожениться, как только я закончу книгу. Мы думали, вам это будет все равно, ведь вы в какой-то мере уже порвали с ней. Вы сказали об этом и мне, и ей. Сожалею, что не сказал вам об этом раньше.
