— Какой в этом смысл?
— Есть смысл.
— Мне казалось, мы с вами друзья, Билл?
— У вас нет здесь друзей, — сказал Сэм Лессеру.
— А если я откажусь играть?
— Если вы е... черную, вы и лицом почернеете, — сказала светлокожая женщина, подруга Джекоба.
— Хватит с нас всего этого говна, — сказал флейтист с цветами в бороде.
Несколько негров утвердительно кивнули. Лессер почувствовал, как у него подобрались яички.
— Я начну совсем легонько, чтобы дать вам войти во вкус игры, — сказал Билл своим низким, хриплым голосом. — Я не собираюсь спекулировать на вашей матери и сестре, как мы обычно делаем. Ну, лезем прямо в это вонючее дерьмо, оно специально для вас:
Ты не так красив, дружок,
Видом ты — ночной горшок.
Несколько негров захихикали, контрабасист взял смычком высокую ноту.
— Ну, теперь отвечайте мне.
Лессер молчал.
— Если не хотите, можно затеять другую игру.
— Покер? — брякнул писатель, не на шутку испуганный.
— Вы что, мозги растеряли, приятель?
Негры засмеялись.
Лессер подумал, что игра будет длиться до тех пор, пока он будет подыгрывать.
— Вилли, ваш рот — помойная яма.
К его удивлению, это замечание вызвало довольный смешок.
Контрабасист взял низкую ноту.
Билл презрительно сощурился, его опухшие глаза на мгновение стали незрячими.
— Лессер, — сказал он, когда вновь обрел способность сосредоточить взгляд. — Я вижу, вы что-то не в себе. И еще я вижу, что вы поганый хвастун, засранец и нисколько не уважаете самого себя.
— Что толку осыпать друг друга оскорблениями? Это ведет только к вражде.
Замечание вызвало грубый хохот.
— Ну, хватит ему засерать нам мозги, — надменно сказал Сэм.
— Оставьте этого беложопика мне, — сказал Билл. — Он мой гость.
Снова смех.
К ним подошла Айрин, в плаще и шляпе, с кожаной сумкой через плечо. Ее длинные волосы казались еще длиннее.
Лессер подумал, что если бы он не лег в постель с Мэри, он мог бы быть сейчас где-нибудь в городе с Айрин.
— Вилли, мы можем сейчас пойти домой? — спросила она, не глядя на Лессера. — Я устала.
— Ну так иди домой.
— А ты не мог бы пойти со мной?
— Иди к е... матери.
— Если б я пошла, что бы ты делал, когда приспичит?
Женщины взвизгнули от хохота, некоторые из мужчин тоже засмеялись. Контрабасист хлопнул себя по колену. Айрин отступила к окну.
— Лессер, — сказал Билл нетерпеливо и раздраженно, — я назвал вас поганым хвастуном и засранцем. Вас не подмывает ответить мне в том же духе?
— Если вам так уж неймется, почему бы вам не вставить это в книгу? Я считал вас писателем. — Голос у Лессера был хриплый, кальсоны влажные.
