Большие садовые ворота приоткрылись ровно на столько, чтоб Никколо мог просунуть голову. Он поманил Бошко к себе и тотчас спрятался за воротами. Бошко огляделся вокруг и быстро вышел из сада.
— Живо за мной! — тихо скомандовал Никколо.
Молодые люди побежали. Только на другой улице Бошко спросил:
— Куда ты меня ведешь?
— Иди и ни о чем не спрашивай.
Вскоре они оказались в гавани. Никколо подвел Бошко к стоявшей у берега лодке и прыгнул в нее. Бошко последовал его примеру. Никколо взялся за весла и стал молча грести в сторону одномачтового парусника.
— Скажи, куда мы едем? И зачем тебе я?
— Поговорим потом. Успеется.
На паруснике их встретил матрос.
— Вас кто-нибудь видел? — спросил он.
— Нет.
— Отлично. Посидите здесь в уголке, а я поищу капитана.
Матрос спрыгнул в шлюпку и направился к берегу. В гавани стояли на якоре несколько больших парусников и одна венецианская тартана.[2] Когда шлюпка отошла на приличное расстояние, Бошко спросил:
— Ты мне скажешь наконец, что все это значит?
— Это значит, что мы вместе бежим отсюда.
— Как бежим? Куда?
— В твой край, в Боку.
— Но почему бежишь ты?
— Чтоб не быть священником. Отец прочит меня в попы, а я хочу жить. Хочу стать моряком, плавать по всем морям, узнать разных людей, я хочу настоящего дела.
— Значит, твой отец не знает об этом?
— Конечно, нет. Я сбежал из дому. Хозяин этого корыта согласился отвезти нас за деньги в Боку. Он скоро будет здесь, и мы выйдем в море, как только подует попутный ветер.
— Когда ты разговаривал с хозяином?
— Вчера вечером. А сегодня утром, пока мои спали, я взял лошадь и прискакал сюда еще до вас. Сперва заплатил хозяину судна, а потом пошел в таверну и оттуда стал следить за дорогой. Просто я знал, что отец повезет тебя в Бари. Я видел, куда свернула коляска. Остальное ты знаешь.
— Что будет, когда твой отец узнает о побеге? Он, наверное, шутить не любит. Если нас поймают, мне несдобровать.
— Разумеется. Но пока он хватится, мы уже будем о-го-го где. К тому же ему ни за что не додуматься, куда я делся и где меня искать. Решит, что я удрал в Рим или в Падую, и станет искать меня там, а не на море и уж никак не в Боке.
— А когда увидит, что и меня нет?
— Вздохнет с облегчением. Он затем и привез тебя в Бари, чтоб сбыть с рук. Единственное, что он мог для тебя сделать — это пристроить на какое-нибудь судно. Если ты исчезнешь, он будет только рад.
