– Выпей водки, – посоветовал он. – Полегчает...
Воронец и в самом деле подумал, затем раскупорил бутылку и после стаканчика несколько порозовел.
– Что могло произойти? – спросил сам себя. – Но это не Казанцев, точно. Сам видел шаровую молнию. От нее и пульт на дизель-электростанции перегорел.
– Ну и как она выглядит? – мрачно усмехнулся Шутов, внутренне злорадствуя.
– Кто?
– Шаровая молния!
– Вишневый такой шар... С футбольный мяч. Со склона Мустага слетел. Еще подумал, пустой пакет ветром несет... Нет, ну куда он мог уйти? Официанты говорят, отошел поговорить по мобильному. И слышали, как разговаривал, кого-то ругал...
– Разве официантам разрешено подслушивать?
Ресторан принадлежал Воронцу, который шутливых интонаций уже не воспринимал.
– Нет, так ведь уши не заткнешь... У меня кредит в двенадцать миллионов и две дочери в Москве учатся, на платном.
– Да, попали вы, господин управляющий! Наверное, опять какие-нибудь матрешки с клофелином у вас завелись.
– Какие еще матрешки?..
– Которые зимой немца раздели.
– Сплетни все. Этот немец напился и где-то куртку с ботинками потерял.
– А также штаны, бумажник и кредитку.
Видно, от выпивки Воронец начал ориентироваться в пространстве и доказывать ничего не стал.
– Послушайте, Вениамин, – начал как-то вкрадчиво. – Вы последний, кто его видел. И телефон оказался у вас... Объясните, как все было?
– А пошли бы вы!.. – ухмыльнулся Шутов. – На хутор. Бабочек ловить.
– Сейчас сюда прибудет милиция, прокуратура, – пригрозил тот. – Исчез депутат городской думы... А вы последний!
– С нами был еще Алан, известный вам бард!
– Но и его нет... Вы есть, и в полном здравии. Если не считать вашей губы. И правая рука побита... Вы с кем-то дрались? Или скажете, с лестницы упали?
Писатель чувствовал свое превосходство, ибо один знал, куда исчез депутат Балащук и по какой причине.
– Слушай, ты, ворон с кредитом!.. Подумай лучше, чем станут зарабатывать дочки на учебу, когда тебя посадят в долговую яму.
– Вы еще и циник, – не ломался управляющий. – Боже мой, каких отъявленных негодяев держал возле себя Глеб Николаевич!
– Что это ты о нем, как о покойнике? Похоронил, что ли?
Воронец от возмущения не нашел что ответить и ушел на открытую веранду ресторана, куда мало-помалу подтягивались все остальные обитатели Зеленой, привлеченные к поиску Балащука. Кто-то даже решил позавтракать, пользуясь случаем: недоеденного от вчерашнего пиршества оставалось много.
Оставленный всеми Шутов вскинул бинокль и сразу же отметил: эта влюбленная парочка уже всходила к кресту на Кургане – оставалось метров двести достаточно пологого подъема... Он устроился на брошенных у костра одеялах, придвинул к себе походный столик и тоже принялся с удовольствием доедать из походных мисок, запивая водкой. Писатель никогда не комплексовал относительно питья в одиночку и компания ему не требовалась.
