Кибрит огласила из другого листа:
— «Причины заболевания могут носить истерический характер. Не исключен также острый токсикоз». Но яда они не обнаружили… — она обращалась только к Знаменскому, и между ними возник тот напряженный диалог, в котором интонации и подтекст важнее слов.
— Слишком сложный путь? — спросил он.
— Слишком сложный.
— Если считать его бродягой. Сдуру.
— Ты не считаешь?
— Разумеется. А ему этого очень хочется!
— Значит, любое бредовое предположение?..
— Угу.
Теперь практически было сказано все, теперь они друг друга поняли.
— Что в экспертизах?
— Странный состав пломбы… Характерные особенности в сочетании некоторых букв… Понимаешь?
— Эй, друзья, что с вами? — окликнул Томин.
— Гениально! Я в тебя всегда верил, но это…
Кибрит счастливо улыбнулась:
— И печень, как у младенца!
Они его и не слышат! Будто объясняются в любви!
— Знаете, где так разговаривают? Там, откуда я приехал. Сидят на лавочке, а рукавчики назад завязаны. Паша, быстро! Месяц, имя, фамилия?
— Старший следователь, майор милиции Знаменский Пал Палыч. Она — Кибрит Зинаида Яновна. Свет очей моих. Усек?
— Ни бум-бум.
— Зиночка, покажи экспертизы!
Славный это был денек. Да что там славный — триумфальный день! Каждую его малость хотелось сохранить и сберечь.
В Бутырку ехали втроем, на равных. А в следственном кабинете, куда принесли дополнительные стулья, их полку прибыло: четвертым стал мужчина с военной выправкой, поместившийся чуть в стороне.
— Новые лица, — настороженно произнес бродяга. — Желаю знать, что за посторонние. Вашего приятеля видел, а эти двое?
— Эксперт. Познакомит вас с некоторыми материалами. И следователь, который будет дальше вести ваше дело.
— Да ведь я не давал вам отвода-то! Сболтнул сгоряча, а писать никуда не писал. Неужто обиделись, гражданин следователь?
— Ну, какие обиды. Просто люди вашего профиля в мою компетенцию не входят. Я выразился достаточно ясно?
Пауза затянулась, натянулась, звенит.
— Нет, недостаточно, — мотнул наконец головой бродяга.
Недавно острижен (волосы забрала Зиночка), голова непривычно шишковатая. Но и теперь не похож на арестанта. Скорей, на пленного генерала.
— До сих пор вы числились бомжем.
— Бомж и есть, за то сижу.
Уже не за то, сволочуга. Скоро ты у нас запляшешь! Партитура расписана. Слово Зине.
— Товарищ эксперт, прошу.
— Насколько понимаю, вы вели беспорядочный образ жизни.
Тон у нее менторский, размеренный, скрывает волнение. Умница моя. Куда бы я без тебя?
