– Входите, входите, господин Хейнс, - подбадривающе сказал Семвол.
– Простите, господин э… но мои ботинки…
– О, это ерунда, дорогой мой, - произнес полковник. С этими словами он быстро встал из-за стола, подошел к Хейнсу, взял его за руку и подвел к креслу.
Хейнс, совершенно растерянный, примостился на уголке, судорожно сжимая борта своего пиджака.
Семвол не сразу приступил к допросу. Он долго и пристально изучал его лицо, фигуру и бегающие, боящиеся света бледно-голубые глаза. Он наблюдал за застывшей на лице Хейнса не то виноватой, не то растерянной улыбкой.
– Как вы себя чувствуете, господин Хейнс? - наконец спросил полковник.
– О, превосходно, превосходно, господин э…
– Жорж, - подсказал полковник.
– Да, благодарю вас, господин Жорж. Я никогда не думал, что сейчас где-нибудь может быть это… - Он сделал широкий жест рукой.
– Это? - небрежно спросил Семвол. - На это, дорогой Хейнс, имеет право любой цивилизованный человек, и особенно люди, которые создали все. Я имею в виду ученых.
На слове «все» Семвол сделал многозначительное ударение.
Доктор Хейнс поморщил лоб и произнес сухо:
– Вы шутите, господин Жорж. Мы знаем, на что сейчас имеем право…
– Доктор Хейнс! - воскликнул Семвол.- Неужели вы серьезно думаете, что мы собираемся мстить вам, ученым, за причиненные нам страдания? Разве вы виноваты в том, что плодами вашего труда воспользовались варвары, случайно оказавшиеся у власти? Неужели вы думаете, что и мы такие же варвары, которые будут слепо мстить людям, обогащающим человеческую культуру и цивилизацию? Если вы так думаете, то вы глубоко нас оскорбляете.
Хейнс растерялся. Он заерзал на стуле, заволновался, заговорил срывающимся голосом:
– Простите меня, господин Жорж, если я вас обидел. Но если вы действительно так думаете, то я вам так обязан, так обязан… Как я хотел бы что-нибудь сделать, чтобы оправдать все то, что вы о нас думаете!… Я готов отдать все свои знания, силы, опыт…
– Совершенно верно, доктор Хейнс, вы говорите святую истину. Именно это сейчас требуется. Нам не следует вспоминать обиды. Мы должны говорить на одном языке, на языке культурных людей, которые ненавидят войну.
– Да, - восторженно произнес Хейнс. - Это совершенно правильно.
– Я думаю, доктор Хейнс, что лачугу, подобную этой, - полковник небрежно обвел рукой свой кабинет, - вы приобретете значительно быстрее, чем вы думаете. Мы верим, что истинные ученые найдут свое призвание в обновленном мире…
– Конечно, конечно…
