Детские болезни становления прошли, я вступил в возраст, для которого характерны иной ритм жизни, иные проблемы и иные недуги. Изменились сами подходы в решении жизненных задач. Раньше наиболее актуальным было правильно определить момент начала и оценить риск очередного жизненного зигзага. Сейчас же требуется анализ целей и задач на много лет вперед. Прогноз на одну-две недели перестал быть актуальным. Изменились и методы борьбы за выживание. Если раньше на ура проходили простые технические трюки с демонстрацией пистолета, то теперь они могут быть использованы разве что в крайних ситуациях.
Не могу смириться, если чего-то не добиваюсь. Но жизнь научила терпению и умению удовлетворяться минимальным результатом. Пришлось осмотреться, найти то, что интересно, и заниматься этим, ни о чем не задумываясь. Поначалу результат меня вообще не беспокоил. Судьба вынесла, и нашлись люди, которые сказали: "Да, этот пацан что-то шарит в жизни".
Все начиналось в феврале 1995 года, очень мирно.
Никто не любит давать в долг, несмотря на моральное удовлетворение (в таких случаях чувствуешь себя богаче, чем ты есть на самом деле). Хуже всего давать в долг друзьям — обязательно услышишь: "Братан, подожди пару месяцев!". Но Шуруп — это другой случай.
Появление у меня денег пришлось как раз на демарш, который подготовил родной Минфин: сразу два аукциона по размещению ГКО — шестимесячных и трехмесячных. А тут еще Шуруп сообщил, что решил перебросить часть своих денег из тривиальных долларов в ГКО и уже подал заявки на участие в аукционе по размещению облигаций 31-й серии. На руках у меня были наличные баксы в сумме, с которой можно было идти покупать банк, как сказал Шуруп, — смело. Я тут же предложил соединить капиталы.
— Нет проблем, — ответил он, и мы отправились в офис, где независимый эксперт познакомил меня с условиями сделки, сумму которой мы разбили на части: меньшую — на Шурупа, большую — на меня, что нас формально уравняло в состояниях.
Зря я беспокоился — Шуруп шарил в этом не хуже своего испуганного брокера:
— Цена заявки неизвестна?
— Мы подали неконкурентные заявки, и теперь ГКО будем покупать по цене отсечения, — вкрадчиво лопочет мальчиш.
— Минимальная цена — максимальная доходность, это понятно, поразмыслив, Шуруп соглашается.
— Мы можем заявить не более, чем на треть суммы, остальное придется добирать на вторичных торгах, — тактично напоминает молодой эксперт.
— Но это уже твоя проблема, — резко обрывает обсуждение Шуруп, — и забудь слово «убытки».
