Двор был огорожен веревками и охранялся часовыми. За оцеплением собралась толпа, рвущаяся поглядеть на трупы. Князь стоял над телом Логара, не сводя глаз с серого обескровленного лица.
— Доказательства налицо, — сказал он, указав на мертвого. — Смотрите — при нем нет меча. Он был злодейски убит, и я хочу, чтобы убийцу настигла справедливая кара. Кто бы мог подумать, что герой Бел-Азара способен на подобную низость?
Придворные, стоящие вокруг, промолчали, а оставшийся в живых солдат отвел глаза.
— Возьми двадцать человек, — приказал князь Салиде, капитану гвардии, — и приведи Чареоса назад.
Салида откашлялся.
— Мой господин, вряд ли Логар мог выйти безоружным — да и двое других вооружены. Чареос — достойный воин. Я не могу поверить...
— Довольно, — отрезал князь и повернулся к уцелевшему: — Ты... как бишь тебя звать?
— Кифа, мой господин, — ответил тот, не поднимая глаз.
— Был ли Логар вооружен, когда Чареос убил его?
— Нет, мой господин.
— Вот так-то, — сказал князь. — Посмотри сам — где ты видишь меч?
— Хорошо, мой господин, — кивнул Салида. — Я доставлю его вам. А как быть с тем деревенским парнем?
— Он будет повешен рядом с Чареосом как соучастник.
Двадцать две пленницы ехали в четырех открытых повозках. С обеих сторон их сопровождали верховые с угрюмыми лицами. Равенна сидела во второй повозке, отдельно от подруг, вместе с женщинами, взятыми в двух других набегах. Напуганные, они почти не разговаривали.
Два дня назад одна из девушек попыталась убежать. В сумерках она спрыгнула с повозки и бросилась в лес, но конные мигом догнали ее и приволокли обратно. Пленниц согнали в круг, чтобы они видели, как беглянку хлещут кнутом. Жалобные вопли несчастной до сих пор звучали в ушах Равенны.
После этого несколько мужчин оттащили ее в сторону, изнасиловали и со связанными руками швырнули к другим женщинам.
«Это вам урок, — сказал человек со шрамом на лице. — Вы рабыни и должны привыкать к тому, что вы рабыни. Кто привыкнет, будет жить. А со всякой, кто попытается бежать, поступят еще более сурово. Запомните мои слова».
И Равенна запомнила...
От надренов не убежишь. Надо действовать похитрее. Она подождет, пока ее не купит какой-нибудь похотливый надир. Она будет покорной и услужливой, любящей и благодарной... она завоюет его полное доверие и вот тогда-то убежит.
— Ты откуда? — шепнула женщина рядом. Равенна назвала свою деревню.
— Я как-то бывала у вас. На ярмарке в день летнего солнцестояния. — Равенна получше пригляделась к женщине — тощей, с худым угловатым лицом и блестящими черными волосами, — но не вспомнила ее.
