— Сколько их было?
— По нашей оценке тысяч восемь. Карнак загодя разослал разведчиков следить за действиями вагрийцев — он никогда не доверял их мирным обещаниям, — поэтому мы знали об их приближении. Знаком вам Харгат?
Нездешний кивнул.
— Тогда вы знаете, что в миле к востоку от него есть небольшой лесок. В предыдущую ночь Карнак укрыл там триста человек, и, когда вагрийцы уснули, обрушился на них, поджигая их палатки и распугивая лошадей. Наши ребята наделали столько шума, что всей дренайской армии было бы впору, а мы открыли ворота и ударили в лоб. Вагрийцы отошли, чтобы перестроиться, но мы к рассвету были уже в Скултике, перебив более восьмисот врагов. — Умно — но вряд ли это можно назвать победой.
— Как так? Их было вдесятеро больше, чем нас.
— Вот именно. Надо было отступать, как только вы получили весть о вторжении. Зачем было вообще принимать бой?
— Разве честь для вас ничего не значит? Мы дали им по носу и доказали, что дренаи умеют сражаться не хуже, чем бегать.
— И все-таки они взяли форт.
— Не понимаю я вас, Дакейрас, или как вас там зовут. Если вы такой охотник бегать, зачем вы тогда явились в Мазин и помогли Геллану?
— Это было единственное безопасное место — самое безопасное, какое я мог найти.
— Что ж, в Скултике вполне безопасно. Вагрийцы не смеют сунуться туда.
— Надеюсь, вагрийцы знают об этом.
— Что это значит?
— Так, ничего. Расскажите теперь об Эгеле.
— Зачем? Чтобы вы и над ним посмеялись?
— Вы молоды, полны огня и видите насмешку там, где ее нет. Не вижу кощунства в том, чтобы обсуждать решение того или иного военачальника. Быть может, решение Карнака дать, как вы говорите, по носу вагрийцам было правильным — хотя бы в целях поднятия боевого духа. Но на мой взгляд, это была опасная затея, которая могла обернуться против него же. Что, если враг прочесал бы лес? Карнаку пришлось бы бежать, бросив вас и еще триста человек на произвол судьбы.
— Но вагрийцы не сделали этого.
— Вот именно — потому-то он и герой. Я знавал многих героев. Ради того, чтобы они обрели это звание, умирали в основном другие.
— Я с гордостью умер бы за Карнака — он великий человек. И остерегайтесь оскорбить его — иначе вы рискуете скрестить клинок с каждым, кто вас услышит.
— Я понял, Дундас. Его особа священна.
— И это только справедливо. Он не посылает людей на опасное дело, сам оставаясь в стороне. Он всегда находится в гуще боя.
— Это мудро с его стороны.
— А теперь вот он намерен отправиться в Пурдол. Разве тщеславный человек способен на такое?
